Жизнь этой русской поэтессы неразрывно связана с судьбами ее страны. По ее стихотворениям легко проследить, как затягивалась петля и все больше нагнетался ужас. Именно в эти страшные годы и была создана поэма, где открылась вся Анна Ахматова, - «Реквием». Анализ этого произведения нужно начать с того, когда оно было написано. С 1935 по 1940 год. Целых шесть лет ушло на то, чтобы закончить поэму, и каждый год, месяц и день были напоены скорбью и страданием.

Поэма состоит из разноплановых глав, и каждая из них несет свою идею. Есть и эпиграф, которым предваряет Ахматова «Реквием». Анализ этих нескольких строк раскрывает, почему Анна отказалась от идеи Слова «Я была с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был» по-гениальному скупо очерчивают весь трагизм тогдашней эпохи. Интересно, что эпиграф был написан спустя двадцать один год после поэмы, в 1961-м, уже после смерти «отца народов».

Глава «Вместо предисловия» также датируется 1957 годом. Поэтесса сочла, что для нового поколения, которое не видело ужасов «ежовщины» и террора времен Берии, повествование останется непонятным. Сына Анны, трижды арестовывали на протяжении этих лет. Но не о своем личном горе рассказывает Ахматова. «Реквием», анализ которого необходимо провести, чтобы вскрыть глубинные пласты поэтики тех лет, повествует о горе, «которым кричит стомильонный народ».

Ахматова в сильных, размеренных, как гул похоронного звона, строках рисует портрет всего Советского Союза: бесчисленных матерей, и невест, стоящих в очередях к тюремным окошкам, чтобы передать своим близким нехитрую снедь и теплые вещи.

Слог и размер на протяжении всего лирического цикла меняются: то это трехстопный анапест, то верлибр, то четырехстопный хорей. Оно и неудивительно, ведь создавала Ахматова «Реквием». Анализ этой поэмы позволяет провести прямую параллель с Моцарта, который написал заупокойную панихиду для неизвестного заказчика в черном.

Так же, как и у «Реквиема» гениального композитора, у поэмы был заказчик. Глава «Посвящение» написана прозой. Читатель узнает, что эта заказчица - «женщина с синими губами», стоявшая в одной очереди с Ахматовой к окошку в ленинградских Крестах. «Посвящение» и «Вступление» еще раз подчеркивают объем охвативших страну репрессий: «Где теперь невольные подруги… осатанелых лет?». Десять последующих глав, которые имеют названия «Приговор», «К смерти» и «Распятие», еще раз подчеркивают, что хотела создать Ахматова «Реквием». Анализ заупокойной службы перекликается со Страстями Христа и мукой матери - любой матери.

«Эпилог», которым заканчивается произведение, очень значимый. Там поэтесса еще раз вспоминает бесчисленных женщин, вместе с нею прошедших по всем кругам ада, и дает в некотором роде лирическое завещание: «И если когда-нибудь в этой стране воздвигнуть задумают памятник мне… [пусть поставят его напротив тюрьмы «Кресты»], где стояла я триста часов и где для меня не открыли засов». Анализ стихов Ахматовой, чьи произведения долгое время не были написаны на бумаге (ибо за них могли посадить), а только разучивались наизусть, которые были изданы в полном объеме лишь во времена перестройки, говорит нам, что пока завещание поэтессы не будет выполнено, и памятник ей не будет возвышаться у «Крестов», тень тоталитаризма будет висеть над страной.

Анализ поэмы А.А. Ахматовой "Реквием"

Рекивем (отрывок)

И упало каменное слово На мою еще живую грудь. Ничего, ведь я была готова, Справлюсь с этим как-нибудь. У меня сегодня много дела: Надо память до конца убить, Надо, чтоб душа окаменела, Надо снова научиться жить. А не то... Горячий шелест лета, Словно праздник за моим окном. Я давно предчувствовала этот Светлый день и опустелый дом. 1939, Фонтанный Дом

Почти весь «Реквием» написан в 1935-1940 гг., раздел «Вместо Предисловия» и эпиграф помечены 1957 и 1961 г. Долгое время произведение существовало только в памяти Ахматовой и ее друзей, лишь в 1950-е гг. она решилась записать его, а первая публикация состоялась в 1988 г., через 22 года после смерти поэта.
Само слово «реквием» (в записных книжках Ахматовой — латинское Requiem) значит «заупокойная месса» — католическое богослужение по умершим, а также траурное музыкальное произведение. Латинское название поэмы, как и тот факт, что в 1930-е — 1940-е гг. Ахматова серьезно занималась изучением жизни и творчества Моцарта, в особенности его «Requiem"а», наводит на мысль о связи произведения Ахматовой с музыкальной формой реквиема. Кстати, в «Requiem"е» Моцарта — 12 частей, в поэме Ахматовой — столько же (10 главок + Посвящение и Эпилог).
Эпиграф и Вместо Предисловия — своеобразные смысловые и музыкальные ключи произведения. Эпиграф (строки из стихотворения 1961 г. «Так не зря мы вместе бедовали...») вводит лирическую тему:

Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.

Вместо Предисловия (1957), подхватывая тему «моего народа», переносит нас в «тогда» — тюремную очередь Ленинграда 30-х годов. Ахматовский «Реквием», так же как и моцартовский, написан «по заказу»; но в роли «заказчика» — «стомильонный народ». Лирическое и эпическое в поэме слито воедино: рассказывая о своем горе (аресты сына — Л.Н.Гумилева, мужа — Н.Н.Пунина), Ахматова говорит от лица миллионов «безымянных»; за ее авторским «я» стоит «мы» всех тех, чьим единственным творчеством была сама жизнь.
Посвящение продолжает тему прозаического Предисловия. Но меняется масштаб описываемых событий:

Перед этим горем гнутся горы,
Не течет великая река,
Но крепки тюремные затворы,
А за ними каторжные норы...

Первые четыре стиха поэмы как бы намечают координаты времени и пространства. Времени больше нет, оно остановилось («не течет великая река»); «веет ветер свежий» и «нежится закат» — «для кого-то», но больше не для нас. Рифма «горы — норы» образует пространственную вертикаль: «невольные подруги» оказались меж небом («горы») и преисподней («норы», где мучают их родных и близких), в земном аду.
Мотив «одичалой столицы» и «осатанелых лет» Посвящения во Вступлении воплощается в образе большой поэтической силы и точности:

И ненужным привеском болтался
Возле тюрем своих Ленинград.

Здесь же, во Вступлении, появляется библейский образ из Апокалипсиса, сопровождающий героиню на протяжении всего ее крестного пути: «звезды смерти стояли над нами...», «...и скорой гибелью грозит огромная звезда», «...звезда Полярная сияет».
Многочисленное варьирование сходных мотивов, характерное для «Реквиема», напоминает музыкальные лейтмотивы. В Посвящении и Вступлении намечены те основные мотивы и образы, которые будут развиваться в поэме дальше.
В записных книжках Ахматовой есть слова, характеризующие особую музыку этого произведения: «... траурный Requiem, единственным аккомпанементом которого может быть только Тишина и резкие отдаленные удары похоронного колокола». Но Тишина поэмы наполнена звуками: ключей постылый скрежет, песня разлуки паровозных гудков, плач детей, женский вой, громыхание черных марусь («маруси», «ворон», «воронок» — так называли в народе машины для перевозки арестованных), хлюпанье двери и вой старухи... Сквозь эти «адские» звуки еле слышны, но все-таки слышны — голос надежды, голубиное воркование, плеск воды, кадильный звон, горячий шелест лета, слова последних утешений. Из преисподней же («тюремных каторжных нор») — «ни звука — а сколько там / Неповинных жизней кончается...» Такое обилие звуков лишь усиливает трагическую Тишину, которая взрывается лишь однажды — в главе Распятие:

Хор ангелов великий час восславил,
И небеса расплавились в огне...

Распятие — смысловой и эмоциональный центр произведения; для Матери Иисуса, с которой отождествляет себя лирическая героиня Ахматовой, как и для ее сына, настал « великий час »:

Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.

Магдалина и любимый ученик как бы воплощают собой те этапы крестного пути, которые уже пройдены Матерью: Магдалина — мятежное страдание, когда лирическая героиня «выла под кремлевскими башнями» и «кидалась в ноги палачу», Иоанн — тихое оцепенение человека, пытающегося «убить память», обезумевшего от горя и зовущего смерть.
Страшная ледяная звезда, сопровождавшая героиню, в X главе исчезает — «небеса расплавились в огне». Молчание Матери, на которую «так никто взглянуть и не посмел», разрешается плачем-реквиемом, но не только по своему сыну, но и по всем, «миллионам убитых задешево, / Протоптавшим тропу в пустоте» (О.Э.Мандельштам). В этом сейчас — ее долг.
Замыкающий поэму Эпилог «переключает время» на настоящее, возвращая нас к мелодии и общему смыслу Предисловия и Посвящения: снова появляется образ тюремной очереди «под красною ослепшей стеною» (в 1-й части).
Голос лирической героини крепнет, вторая часть Эпилога звучит как торжественный хорал, сопровождаемый ударами погребального колокола:

Опять поминальный приблизился час.
Я вижу, я слышу, я чувствую вас.

«Реквием» стал памятником в слове современникам Ахматовой — и мертвым, и живым. Всех их она оплакала своей «рыдающею лирою». Личную, лирическую тему Ахматова завершает эпически. Согласье на торжество по воздвижению памятника ей самой в этой стране она дает лишь при одном условии: что это будет Памятник Поэту у Тюремной Стены:

Затем, что и в смерти блаженной боюсь
Забыть громыхание черных марусь.
Забыть, как постылая хлюпала дверь
И выла старуха, как раненый зверь.

«Реквием» можно без преувеличения назвать поэтическим подвигом Ахматовой, высоким образцом подлинной гражданской поэзии.
Человеческую и поэтическую позицию Ахматовой критик Б. Сарнов назвал «мужественным стоицизмом». Ее судьба являет собой пример смиренного и благодарного приятия жизни, со всеми ее радостями и горестями. «Царственное слово» Ахматовой гармонически соединило здешнее с нездешним:

И голос вечности зовет
С неодолимостью нездешней,
И над цветущею черешней
Сиянье легкий месяц льет.
И кажется такой нетрудной,
Белея в чаще изумрудной,
Дорога, не скажу, куда...
Там средь стволов еще светлее,
И все похоже на аллею
У царскосельского пруда.

Период «Большого террора» - одна из самых трагических страниц отечественной истории. В эти годы миллионы безвинных людей были арестованы, приговорены к смерти или тюремному заключению. А верные жены и любящие матери делили с ними тяжкое бремя, добиваясь возможности увидеться и передать посылку. Все ужасы «ежовщины» нашли отражение в великой поэме Анны Ахматовой «Реквием», которой она обессмертила память о страшном народном несчастии.

Лирическая героиня произведения - одновременно поэтесса, жена и мать. Масштаб ее горя открывается читателю во второй главе:

«Муж в могиле, сын в тюрьме,

Помолитесь обо мне».

В этих страшных строках Ахматова развивает тему материнского страдания посредством введения автобиографического контекста.

Действительно, ее единственный сын, Лев Гумилев, трижды подвергался арестам. В последний из них он был приговорен к отбыванию срока в «Крестах» - ленинградской тюрьме, образ которой возникает в эпилоге «Реквиема» - а затем в Норильске. Насыщая поэму печальными подробностями своей личной жизни, Ахматова подчеркивает, насколько несовместимо горе сына со спокойной жизнью его родной матери.

«Семнадцать месяцев кричу,

Зову тебя домой,

Кидалась в ноги палачу,

Ты сын и ужас мой».

Однако то, что описывается Ахматовой в «Реквиеме», выходит далеко за пределы семейного несчастья и приобретает значение национальной трагедии. Эпиграф гласит:

«Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был».

Да, в своей поэме Анна Андреевна в полной мере выразила эмоции, которые у нее вызвали бесконечные тюремные очереди, измученные матери, не терявшие надежду увидеть своих сыновей.

Воплощением материнского горя становится образ Богоматери, который появляется в кульминационной десятой главе «Распятие». Библейские образы еще шире раздвигают рамки описанного Ахматовой - теперь «Реквием» воспринимается как общечеловеческая трагедия, не имеющая национальных и исторических ограничений. Сравнивая женщин, которых она видела в очереди в «Кресты», с Богородицей, Ахматова обожествляет их материнский подвиг и страдание.

Таким образом, небольшая поэма вместила в себя самую сильную женскую боль, которая только может существовать - боль матери. Анна Андреевна поставила перед собой поистине великую задачу, приступая к созданию «Реквиема» в 1934 году. Высочайшую оценку получила поэма от таких гениев русской словесности как Иосиф Бродский и Евгений Евтушенко. Только Ахматова не стремилась к положительным отзывам читателей. Она выражала на бумаге то, что чувствовала, как женщина, поэтесса и мать.

Обновлено: 2017-10-13

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Стихи, составившие «Реквием» Ахматовой, анализ которого мы проведем, создавались с 1936 по 1940 г. и на протяжении многих лет хранились лишь в памяти автора и близких ей людей. В новых исторических условиях А. Ахматова завершила лирический цикл «Реквием», создав художественно цельное произведение, близкое жанровым характеристикам поэмы.

В 1962 г. Ахматова передала подготовленный ею текст в журнал «Новый мир», однако он не был опубликован. Через год «Реквием» вышел за рубежом (Мюнхен, 1963) с пометой, что печатается «без ведома и согласия автора». Попытка опубликовать поэму в книге «Бег времени» (1965) тоже не состоялась, и в течение четверти века она существовала у нас лишь в виде «самиздатских» списков и копий, а напечатана была в 1987 г. — сразу в двух журналах («Октябрь», № 3, «Нева», .№ 6).

В самом названии произведения уже присутствует ритуально-жанровое обозначение. Реквием — это заупокойная служба по католическому обряду, поминальная молитва, или, если перенести это на русскую почву, — плач, причитание по покойнику, восходящие к фольклорной традиции. Для Ахматовой эта форма была в высшей степени характерна — достаточно вспомнить посвященное ей цветаевское стихотворение 1916 года, начинающееся строкой «О Муза Плача, прекраснейшая из муз!»

Вместе с тем жанр ахматовского «Реквиема» никак не сводится только к похоронному ритуалу — поминальной молитве и плачу-причитанию. Помимо специфической траурной окрашенности он представляет собой сложно организованное художественное целое, вбирающее самые различные жанровые модификации входящих в него стихотворений. Само наиболее общее понятие «поэмы-цикла», на котором сходится ряд исследователей, означает внутреннюю целостность произведения, которое представляет собой своеобразный лиро-эпос, или, по словам С.А. Коваленко, — «лирический эпос жизни народной». В нем через личное восприятие и переживание переданы судьбы людские и народные, и в итоге воссозданы портрет и памятник эпохи.

Композиционно «Реквием» Ахматовой состоит из трех частей. В первой вслед за двумя эпиграфами, внесенными автором в рукопись в начале 1960-х годов, возникают предваряющие основную часть три важных элемента: прозаический «Вместо предисловия», датированный 1957 годом, «Посвящение» (1940) и «Вступление». Затем идут девять пронумерованных главок центральной части, и завершается все монументальным двухчастным «Эпилогом», в котором раскрывается тема памятника народному страданию, поэту и эпохе.

В поэме-цикле все подчинено принципу, сформулированному самой Ахматовой: «принять в себя события и чувства разных временных слоев». Отсюда и художественная структура, сюжетно-композиционное построение «Реквиема», основанное на движении авторской мысли-переживания, вбирающего и реализующего в себе «бег времени» — от хроники событий личной и общей судеб в 30-е годы до фактов отечественной и мировой истории, библейских мифов, сюжетов и образов. При этом движение времени ощутимо не только в тексте, но отражается и в датировке стихотворений, эпиграфа, посвящении, эпилога и пр.

Два соотносящихся между собой эпиграфа дают ключ к содержанию поэмы, они позволяют увидеть и ощутить личную боль как часть всеобщей беды и страдания. Первый из них, обращенный к сыну, взят на романа Дж. Джойса «Улисс» («Ты не можешь оставить свою мать сиротой»), а второй представляет емкую заключительную строфу из собственного стихотворения «Так не зря мы вместе бедовали...», датированного 1961 годом.

«Реквием» Ахматовой отмечен особой плотностью художественной ткани, концентрирующей в себе пространство и время, емкостью характеристик эпизодических фигур, складывающихся в представление о народе. Сама природа застывает перед человеческим страданием: «Солнце ниже, и Нева туманней...» Но в ее вечном бытии есть целительная сила. И вместе с тем этот природный, космический фон высвечивает людскую трагедию во всем ужасе ее обыденной реальности, оттеняясь во «Вступлении» еще более жестокими и страшными обобщающими образами растоптанной, попранной, преданной поруганию России.
Ощущая себя малой частицей родины, народа, — мать оплакивает не только своего сына, но и всех осужденных безвинно, и тех, кто долгие месяцы вместе с ней ждал приговора в роковой очереди. Центральная часть Реквиема» — десять стихотворений, очень разных по жанровым и ритмико- интонационным оттенкам и тонко взаимодействующих в рамках единого лирического целого. Это — обращения к сыну («Уводили тебя на рассвете…» и др.), к самой себе («Показать бы тебе, насмешнице...»), наконец, к Смерти («Ты все равно примешь...»).

Уже в первой главке обращение к сыну несет совершенно конкретные приметы ночных арестов 30-х годов и вместе с тем — мотив гибели, смерти, похорон, оплакивания — при этом в финале необычайно расширяется исторический масштаб происходящего — до стрелецких пыток и казней петровской эпохи.

Уподобляя себя «стрелецким женкам», Ахматова вместе с тем с удесятеренной силой ощущает и передает боль и горе матери, используя для этого самые различные поэтические жанры и обрядовые формы. Так, во второй главке происходит объединение, слияние мелодики и интонации колыбельной песни («Тихо льется тихий Дон, /Желтый месяц входит в дом») и — плача, похоронного причитания («Муж в могиле, сын в тюрьме, / Помолитесь обо мне»).

Поразительное умение автора принять в себя чувства и события разных временных слоев проявляется в IV главке в форме обращения к себе, к двум эпохам собственной жизни, соединившей блистательное начало столетия и зловещую середину и вторую половину 30-х годов.

А вслед за этим, в VI главке, вновь убаюкивающий мотив колыбельной, обращенной к сыну, однако его мнимая чарующая легкость и кажущаяся просветленность лишь оттеняют по контрасту жестокую реальность тюремного заключения и мученической, жертвенной смерти. Наконец, Х глава — «Распятие» — с эпиграфом из «Священного писания»: «Не рыдай Мене, Мати, во гробе зрящи» — переключает земную трагедию матери и сына в общечеловеческий, библейский план и масштаб, возводя их на уровень вечного.
В «Эпилоге» с новой силой звучат важные темы и мотивы «Реквиема», получая углубленную, на этот раз во многом историко-культурную трактовку. Вместе с тем это своего рода «поминальная молитва» о неслыханных жертвах страшных и трагических лет в жизни России, преломившаяся через глубоко личностное переживание автора.

Строки «Эпилога» непосредственно выводят на традиционную для мировой поэзии тему «памятника», получающую у Ахматовой глубоко трагедийную окраску. Вспоминая тех, с кем она «провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде», Ахматова ощущает себя их голосом и памятью.

Сами слова «память», «вспоминать», «поминать», «поминальный», говорящие о невозможности забвенья, неизбежно выводят на раздумье о памятнике, в котором поэт видит запечатленным «окаменелое страданье», разделенное им с миллионами своих сограждан.

Анна Ахматова видит свой возможный памятник — и это главное и единственное условие — здесь, возле питерский тюрьмы Кресты, где, тщетно ожидая свидания с арестованным сыном, как горестно вспоминает она теперь, «стояла я триста часов». Созданный воображением поэта монумент по-человечески прост, глубоко психологизирован.

В этом струящемся с «бронзовых век», как слезы, подталом снеге, и тихом ворковании тюремного голубя и плывущих по Неве кораблях слышен, вопреки всему пережитому и выстраданному, мотив торжествующей, продолжающейся жизни.

В поэме от имени лирического героя, который является двойников поэтессы, раскрывается личная трагедия, произошедшая в семье Ахматовой, и трагедия всех людей, на которых обрушался в те времена кулак репрессий. Герой поэмы говорит с читателем и не боится рассказать всю правду.

Анна Андреевна для создания трагического эффекта употребляет практически все стихотворные размеры и ритмы. Данный прием помогает быстро ощутить читателю события поэмы. Так же встречается и белый стих, который был присущ поэтам футуристам:

«Нет, это не я, это кто-то другой страдает.

Я бы так не могла, а то, что случилось,

Пусть черные сукна покроют,

И пусть унесут фонари…»

В этом четверостишье А. Ахматова ярко передает чувства персонажа. Герою хочется избавиться от страданий, тревоги, чтобы, наконец, все несчастья накрылись черными полотнами и были унесены ночными городскими улицами. «Ночь» ассоциируется со всем плохим и ужасным, что произошло в жизни персонажа.

Произведение написано под влиянием пережитого в период, когда Ахматова простаивала в тюремных очередях, пытаясь узнать о судьбе своего сына Льва Гумилева.

Главная идея произведения – выражение масштабов народного горя.

В поэме есть множество символов, главным из которых является образ Иисуса и Магдалины – отожествление со страданиями всех матерей.

Этот век принес горе не только семье Ахматовой, но и другим людям, как было сказано выше.

«Нет, и не под чужим небосводом,

И не под защитой чужих крыл –

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью был.»

Таков был окончательный выбор поэтессы.

Обновлено: 2017-07-09

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

.

Полезный материал по теме

• Тема родины в лирике Анны Ахматовой (с опорой на биографию и анализ стихотворений «Мне голос был…Он звал утешно», «Не с теми я, кто бросил землю», «Мужество» и поэмы «Реквием»).