Горький в драме «На дне» продолжает традиции русского критического реализма. Ho уже в романе «Мать» (1906) художественно утверждается эстетика нового творческого метода, который значительно позже, в середине 30-х годов, получил название социалистического реализма. Критика второй половины 80-х годов подвергла пересмотру и сам термин «социалистический реализм», и то эстетическое, художественное явление, которое за ним стоит. Ho, как уже говорилось во введении, отрицать наличие этого художественного направления в литературе XX века бессмысленно, как бессмысленно и объявлять его единственным плодотворным в литературном процессе. Для нашей темы достаточно того очевидного факта, что в романе «Мать» Горький обосновывает новое качество реализма. В чем же оно состоит?

Писатель показывает распространение социалистических идей среди рабочих и пытается выявить, насколько они перспективны и актуальны, способны ли обогатить личность, пробудить ее к становлению и внутреннему росту. Предметом изображения в романном жанре является история становления человека как личности, его частная жизнь и судьба. В этом смысле Горький пытается выявить, насколько перспективны для человека, к ним приобщающегося, идеи социально-политической борьбы, обновления общества революционным путем. Иными словами, перед нами - социально-политический роман.

Ho его проблематика не исчерпывается лишь социально-политическим смыслом. Писатель утверждает новую концепцию личности, т. е. те представления о сущности человеческого характера, позитивных и негативные его качествах, о тех критериях оценки, с которыми он подходит к герою.

Горький воспринимает человека иначе, чем это было раньше, и судит его по другим законам, нежели судили до него. В этом в первую очередь проявляется новое качество реализма, заявленное в романе «Мать». Художник открывает и обосновывает новый тип отношений личности и типических обстоятельств, формирующих характер. Вспомните еще раз, что вопрос о соотношении характеров и типических обстоятельств - центральный для реалистического метода. Писатель-реалист утверждает связь между формированием характера и типическими обстоятельствами, оказывающими решающее воздействие на становление личности.

Ho новое качество реализма, проявившееся у Горького, реализуется в первую очередь в том, что он утверждает не только возможность и неизбежность влияния действительности на человека, но обосновывает неизбежность и необходимость обратного влияния: человека на действительность. Вспомните, что сами типические обстоятельства трактуются писателем предельно расширенно. Это не только среда, в которой живет герой, не только те ситуации, в которые он попадает в рамках своей будничной, повседневной жизни. В качестве типических обстоятельств Горький утверждает историческое время. Герой Горького оказывается лично ответственным перед своим временем, которое требует активного к себе отношения, активного взаимодействия с собой. История не дает человеку «спрятаться» в узкосословных рамках среды. Требование личного контакта, личного взаимодействия с важнейшими историческими закономерностями эпохи универсально: по Горькому, избежать его не может никто.

В этом предельном расширении рамок среды, типических обстоятельств, воздействовавших на героя, - огромное доверие к нему, но и огромный груз исторической ответственности, возложенный на него. Под силу ли окажется простому человеку войти в личный контакт с историческим временем? Именно этот вопрос определяет в основном проблематику романа «Мать».

Роман во многом построен на контрастах. Резко противопоставлены экспозиция и развязка, на контрастах строится система персонажей. Причем контрасты эти обусловлены самим временем, которое можно представить как движение и общества, и отдельного человека от сна к бодрствованию, от неведения и непонимания мира к его узнаванию и пониманию, как движение человека от тупого равнодушия к самому себе к осознанию своего человеческого достоинства, своих нерасторжимых связей с миром.

Крайние точки этого процесса, который и знаменует в горьковском романе движение истории, - образы Михаила и Павла Власовых, данные в экспозиции. Михаил Власов, «угрюмый, с маленькими глазами; они смотрели из-под густых бровей подозрительно, с нехорошей усмешкой»; он несет в себе «дикую силу, готовую бить беспощадно». Беда его - в замкнутости в узком мире слободки, в невозможности осмыслить окружающее бытие. Его жизнь представляется в романе как остановившаяся в своем развитии, несостоявшаяся.

Отсутствие развития, движения вперед подчеркивает образ застывшего времени: описывая рабочую слободку, писатель акцентирует заданность определенного ритма, повтора, неизбежного и неотвратимого: каждый день из года в год гудок фабрики собирает людей, а после смены выбрасывает их из своих каменных недр, каждый вечер люди проводят в кабаках, каждый воскресный день тоже определен раз и навсегда. Замкнутость времени в движении по кругу и замкнутость в самом себе человека трактуется Горьким как нереализовавшаяся жизнь: «день бесследно вычеркнут из жизни, человек сделал еще шаг к своей могиле». Однообразием дней и лет характеризуется в романе прошлое, которое измеряется не годами, а одинаково, однообразно прожитыми жизнями людей, целых поколений.

Павел Власов оказывается поначалу втянут в общее движение жизни, основанное на повторе: он «сделал все, что надо молодому парню: купил гармонику, рубашку с накрахмаленной грудью, яркий галстук, галоши, трость и стал такой же, как все подростки его лет». Развитие сюжета начинается в тот момент, когда мать замечает, что «сын ее становится непохожим на фабричную молодежь... что он сосредоточенно и упрямо выплывает куда-то в сторону из темного потока жизни».

Такова экспозиция романа. Дальнейшее развитие сюжета ведет к разрушению исходной ситуации и обоснованию возможности и необходимости иного бытия, воплощением которого становится образ Павла Власова - сознательного, грамотного революционера. С этого момента и начинается истинная история, истинное течение времени. Однако процесс становления Павла как революционера происходит как бы за кадром романного повествования и умещается всего в несколько строк третьей главы: «Так шли недели, месяцы и незаметно прошло два года странной, молчаливой жизни, полной смутных дум и опасений, все возраставших». В следующей, четвертой главе мы видим Павла Власова вполне сложившимся человеком с собственными убеждениями. «Я читаю запрещенные книги, - говорит он матери. - Их запрещают читать потому, что они говорят правду о нашей рабочей жизни... Они печатаются тихонько, тайно, и если их у меня найдут - меня посадят в тюрьму, - в тюрьму за то, что я хочу знать правду».

Мы не видим всей сложности пути, пройденного Павлом, - этот путь во многом скрыт от читателя. И Павел не становится главным героем произведения, его образ воплощает, скорее, цель конечного развития человека, как она мыслится писателем. Итак, два полюса, две противоположные точки в системе персонажей романа: Михаил и Павел Власовы. Михаил - одинокий, бессильный в своей озлобленности, противостоящий всем и вся, враждебный ко всему вокруг. Павел - окруженный соратниками, сподвижниками, товарищами.

В центр произведения Горький поставил мать. Это давало возможность сопоставить социальные идеи, обусловленные конкретно-историческим периодом развития общества, с вечными идеалами материнства. Идеи, которые приносит Павел, воспринимаются Ниловной не как абстрактная истина, а как самая близкая и понятная правда жизни, принесенная сыном: «все это задевает за сердце, наполняя его чувством гордости за сына, который верно понял жизнь своей матери, говорит ей о ее страданиях, жалеет ее». Даже страх за его судьбу отступает на второй план, потесненный гордостью за него, неодолимым желанием встать рядом с ним, продолжить его дело в революционной борьбе.

Ho дело не только в этом. Писателя интересовал сам процесс перехода из одного состояния в другое, от слепоты к прозрению, от замкнутости в собственной оболочке к активному единению с миром.

Так выявляется собственно романический аспект жанрового содержания: постижением процесса непрерывного роста человека обусловлена вся поэтика романа «Мать». Повествование (если не считать экспозиции, первых двух глав) субъективизировано, ориентировано на точку зрения героини: мы видим происходящее как бы ее глазами - этим и объясняется наивно-образное восприятие идей социализма, перевод их в конкретночувственную форму. В третьей главе, где Горький как бы обосновывает свое право переключить внимание читателя в план субъективного повествования, он несколько раз подчеркивает это: «она знала», «ей казалось», «она замечала», «какие-то новые слова, непонятные ей», «ей это нравилось», «иногда она думала» - текст пестрит ссылками на субъект повествования, на сознание матери, которое и становится теперь главным объектом художественного исследования.

В романе возникают два композиционных плана, практически неразделимые в художественном тексте: объективная действительность и сознание, стремящееся постигнуть эту действительность во всей полноте и сложности.

Роман повествует о том, как мир, доступный сознанию Ниловны, расширяется географически, вырастает от слободки с Дымным масляным воздухом, где дрожал и ревел фабричный гудок, до масштабов глобальных, когда героиня понимает, как в ее «тесной комнате рождалось чувство духовного родства рабочих всей земли», когда «говорили о французах, англичанах и шведах как о своих друзьях, о близких сердцу людях». Эмоциональное отношение к событиям далекой и совсем иной жизни, которая оказывается вдруг близка и нужна товарищам Павла, - очень важный для Горького момент. «Иногда мать поражало настроение буйной радости, вдруг и дружно овладевавшее всеми. Обыкновенно это было в те вечера, когда они читали газеты о рабочем народе за границей. Тогда глаза у всех блестели радостью, все становились странно, как-то по-детски счастливы, смеялись веселым, ясным смехом, ласково хлопали друг друга по плечам.

Молодцы, товарищи немцы! - кричал кто-нибудь, точно опьяненный своим весельем.

Да здравствуют рабочие Италии! - кричали в другой раз.

И, посылая эти крики куда-то вдаль, друзьям, которые не знали их и не могли понять их языка, они, казалось, были уверены, что люди, неведомые им, слышат и понимают их восторг».

Эта сцена дана глазами матери, как бы пропущена сквозь призму ее сознания. Она поражает, но и радует ее, ибо перед ней, как и перед товарищами Павла, раскрывается мир; она чувствует возможность изменить и улучшить его, встав рядом с сыном, рядом с его товарищами, рядом с немецкими и итальянскими рабочими, далекими от нее, но близкими ей. Если перевести мысли героини из плана образного, в котором она воспринимает социалистические идеи, в план философской терминологии, мы можем сказать, что героиня захвачена возможностью, открывшейся перед ней как человеком, личностью, ощутить и осмыслить себя не объектом, а субъектом истории; она потрясена перспективой исторического творчества, которая постепенно открывается перед ней.

Мир для героини расширяется не только географически, но и социально - она проходит путь от неграмотной, забитой женщины до сознательного революционера; ей доступно теперь осмыслить свое время, ощутить себя в прошлом, настоящем и будущем, ибо во имя будущего живет она теперь, а не хлопотами одного дня, похожего как две капли воды на день вчерашний и завтрашний.

Ориентированность повествования на сознание героини обусловлено творческим замыслом Горького: показать рост личности при активном контакте с историей, со своей эпохой. Это отразилось на композиции романа. В самом общем виде ее можно представить как перевернутую пирамиду: основанием ее будет экспозиция, где контакты личности и окружающего бытия сведены к минимуму, человек отчужден от враждебной ему действительности, от истинного потока времени, захваченный круговоротом серых, одинаковых будней. Появление «социалистов», прорастание новых, свободных мыслей приводит к постоянному расширению сфер контактов, взаимодействия личности и мира, их взаимного воздействия друг на друга. Высший идейно-композиционный план произведения - момент полного единения героя со своей эпохой, со своим временем, момент окончательного преодоления отчуждения от мира.

Постепенное движение героини к идеалу происходит под воздействием совершенно определенных, конкретных событий в жизни рабочей слободки. «Дни скользили один за другим, как бусы четок, слагаясь в недели, месяцы. Каждую субботу к Павлу приходили товарищи, каждое собрание являлось ступенью длинной пологой лестницы, - она вела куда-то вдаль, медленно подымая людей».

В творчестве Горького любая человеческая личность, сколь бы ни была она подавлена грузом повседневности, оказывается один на один с историческим временем: человек и история даны как бы в одном художественном масштабе, уравниваются в своих правах, и историческое время требует от человека активного взаимодействия с собой. В этом требовании, предъявленном герою, - открытие Горького. Он впервые в литературе лишил человека права жить в мире людей и в то же время как бы вне его, «жить все в бедных мыслях про самого себя, как цыпленок в скорлупе», - так осмысляет свою жизнь один из героев писателя, Матвей Кожемякин. Если раньше такой человек, внутренний изгнанник, мог заслужить даже уважение художника, то Горький рассматривает его жизнь как несостоявшуюся: он вычеркнут из времени и обречен блуждать по замкнутому кругу «бедных мыслей про самого себя».

Человеческая сущность героя, по Горькому, заключена в процессе его непрерывного роста и становления. Пелагея Ниловна Власова осмысляет себя как личность лишь после того, как перестает быть «маленьким человеком», каким мы видим ее в экспозиции. «Маленький человек» становится у Горького непрерывно растущим человеком. В романе Горьким утверждается доверие к человеческой личности, которое проявилось в утверждении возможности и необходимости взаимодействия человека и истории.

Равенство масштаба, в котором предстают в романе «Мать» личность героини и историческое время, оказывается возможным благодаря тому, что ситуация, в которую поставлена автором Ниловна, - соратничество с сыном в его борьбе - выявляет и умножает все ее лучшие человеческие качества, прежде всего способность и потребность любить, заложенную в каждой женщине, в каждой матери. Именно это чувство помогает становлению Ниловны как человека, способного продолжить справедливую борьбу сына. «Велико в вас материнское», - говорит Андрей Находка Ниловне. Благодаря взаимодействию общечеловеческого и конкретно-исторического начал расширяются связи героини с миром. Происходит единение частной человеческой жизни с историческим временем в целом.

В финальной сцене - сцене ареста - заключена кульминация философского сюжета романа: человек вступает в контакт с ведущими позитивными историческими закономерностями своей эпохи и обнаруживает способность своей волей объединять людей и - в перспективе - вести их за собой. Так Горький подходит к новому качеству реализма, заявленному в романе: революционная борьба мыслится не как форма насилия и разрушения, но как возможность личности активно влиять на обстоятельства и изменять, формировать их в своих целях.

Роман М.Горького "Мать" - одно из наиболее значительных произведений русской литературы начала двадцатого века. На страницах романа в первую очередь мы видим русское революционное движение как движение народных масс, героических в своем порыве. "Мать" сыграла огромную роль в развитии социального мышления многих поколений читателей и обозначила новую веху в развитии русской и мировой культуры. Неслучайно "Мать" Горького стала настольной книгой для многих русских революционеров того времени. В центре повествования

Мать Павла Власова Пелагея Ниловна.

Произведение построено таким образом, что Ниловна является участником или свидетелем всех описанных событий. Если роман "Мать" - это произведение о мучительном процессе изживания в людях рабских чувств покорности и страха, о сложном превращении человека из жертвы в борца, то Ниловна в этом отношении - наиболее яркий и убедительный пример. Путь Ниловны сложен и противоречив. Женщине, прожившей большую часть жизни в покорности и страхе, не так просто было освободиться от старого. Пелагея Ниловна испытала всю горечь тяжелой участи жены рабочего человека.

Она угнетена бедностью, пьяным и грубым мужем, религиозностью, осознанием, что "все так живут". В начале романа мы видим робкую, покорную, забитую подневольной жизнью, боящуюся людей женщину. Она учит сына спасаться от людей, ибо они "ненавидят друг друга". В этом Ниловна глубоко убеждена. Узнав, что сын читает запрещенные книги, она сначала испугалась, но потом сердцем почувствовала, а затем разумом поняла правоту сына и его товарищей. Героиня Горького неожиданно попадает в иную среду, в среду людей веры и самопожертвования, в среду преданности делу будущего.

Авторское отношение к Ниловне очевидно. Неслучайно именно ей отводится решающая роль в развитии сюжета произведения. Она участвует во всех событиях, происходящих в книге, описание часто ведется от ее лица. Появляется Ниловна не сразу. Не сразу дается и ее портрет. Характерно, что лейтмотив, сопутствующий ее появлению в романе, - страх. Сначала это страх забитого человека. Позже - страх за то, что люди не поймут правды, идей Павла. Страх преследует мать на протяжении всей книги, но постепенно переходит в другое чувство - в гордость за сына. И в конце произведения - это уже страх за то, что она не будет достойна Павла, и опасения за людей, которые делают одно с ее сыном дело. Ниловна не оставляет сына, она всегда рядом, а что может быть прекраснее в жизни! Неудивительно, что именно чувство единения с сыном помогает ей в какой-то момент полностью преодолеть страх. (Ей сразу стало лучше, и она совсем окрепла, добавив: "Не позорь сына-то. Никто не боится!").

С образом матери в произведении связана тема воскрешения человеческой души, тема второго рождения человека. Горький не упрощает это воскрешение. Процесс же перерождения Ниловны вообще сложен. Во-первых, ей сорок лет, а для того времени это уже был возраст, на котором "бабий век" заканчивался. В начале книги Горький вообще утверждает, что, "прожив такой жизнью лет 50, человек умирал". Ниловна - сложившаяся личность. Кроме того, она женщина религиозная. В вере матери писатель видит определенную систему взглядов на мир, помогающую ей выжить. Поэтому-то Ниловна так боится разрушения своей веры в Бога. Неслучайно она просит Павла и Рыбина: "Уж вы мне Бога-то оставьте, как я без него жить буду?"

Поставив в центре повествования бессильное, забитое существо, которое в своей жизни ничего не видело, кроме побоев и грубости, Горький показал, как в процессе постепенного перерождения расширяется значение слова "мать". Сначала Ниловна - источник жизни Павла, ее любовь - эгоистическая любовь к сыну. Позже Ниловна начинает ощущать себя матерью Находки, Наташи. В конце книги она мать всех детей: "Теплая тень ласково окружила женщину, грея сердце чувством любви к неведомым людям, и они складывались в ее воображении все в одного огромного человека". Особое значение приобретает и следующая фраза: "Мы все дети одной матери-правды". Мать многого не понимает, но она чувствует правду, ибо это заложено в ней изначально.

Наблюдая за товарищами Павла, Ниловна поняла, что революционеры - лучшие люди на земле, и она полюбила их как родных. Сначала она потрясена их неверием в бога, ощущением своей несознательности, недостаточным пониманием событий, но все это она преодолевает силой своей материнской любви. Ниловна охотно начинает выполнять поручения сына, постепенно втягивается в революционную работу. После ареста Павла Ниловна носит на фабрику листовки, чтобы не остановилось дело, начатое сыном. Постепенно из темного, забитого, безмолвного существа она превратилась в человека, знающего правду и уверенно несущего ее людям.

Уверенность в том, что она может помочь в революционной борьбе, распрямляет душу Ниловны. Беден был круг ее интересов и привязанностей. Ее интересы, поведение ранее были ограничены бытовыми заботами. Ее любовь к единственному сыну переросла в огромное материнское чувство ко всем борцам за освобождение народа. Таким образом, смысл заглавия "Мать" расширился, приобретя значение символа. Сознание того, что она своими действиями приносит существенную пользу революционной борьбе, наполняет сердце женщины гордостью, является основой возникшего у нее чувства самоуважения. Не только Ниловна гордится своим сыном, но и Павел гордится своей матерью, которая стала ему по духу родной. Эта духовная общность укрепляет и наполняет глубоким содержанием любовь матери и сына. Процесс духовного обогащения был сложным и трудным, но она преодолела трудности. В первом агитационном выступлении Ниловны на первомайской демонстрации ее представление о социальной борьбе еще соседствует с религиозным. Постепенно ее кругозор расширяется. В селе Никольском Ниловна искусно ведет пропагандистскую работу с крестьянами. После суда над Павлом мать не поддалась горю, она продолжила дело сына. Арестованная на вокзале, избиваемая жандармами, Ниловна напрягает последние силы, чтобы бросить в народ листовки с речью Павла. Из ее груди вырывается пламенный призыв: "Собирай, народ, силы свои во единую силу". На новом пути Пелагеи Ниловны в революционном движении сгорает все старое, отсталое, рождаются новые мысли и чувства. Она проникается большой любовью к миру, к людям, к народу.

Писатель показывает возрождение Ниловны к борьбе за свободу, рисуя тип человека из народных глубин: "Казалось, тысячи жизней говорят ее устами". Велика заслуга Горького, создавшего в романе "Мать" образ простой русской женщины из народа, вступающей в мир революционной освободительной борьбы, духовно возродившейся из угнетенного состояния. Образ Ниловны воспринимается как олицетворение огромных перемен, происшедших в сознании людей, вступивших на путь революционной борьбы.

В романе М. Горький создал образ женщины-революционерки, для которой все бойцы за общую правду - ее дети. "Мать", которая доносит до них лозунг своей жизни: "Не оставляйте детей своих на одиноком пути!". После своего сна Пелагея полностью освобождается от старой веры. И мы больше не сомневаемся, что Пелагея Ниловна поможет выжить своим детям, даст им необходимые силы, для борьбы, поддержит их в самую тяжелую минуту, потому что она - самая настоящая мать!

Роман М.Горького «Мать» в школе XXI века

ШКОЛА В ШКОЛЕ

Елена ЯНЧЕНКО

Янченко Елена Ефимовна (1958) - учитель московской школы № 1415.

Роман М.Горького «Мать» в школе XXI века

П осле крушения коммунистической идеологии радикальному пересмотру подверглись многие культурные и духовные ценности в нашей стране. В первую очередь это коснулось истории русской литературы XX века. Неизбежный и благотворный в целом, этот процесс неотвратимо привёл к перегибам: советские классики - Горький, Маяковский, Фадеев и другие - сегодня так же безоглядно опорочиваются, как безответственно возвеличивались до перестройки. Единая общегосударственная программа отсутствует, имеющиеся великодушно предоставляют учителю выбирать по собственному усмотрению между «Фомой Гордеевым» и «Матерью» Горького, «Хорошо!» и «Люблю» Маяковского, «Двенадцатью» и «На поле Куликовом» Блока. Возникает соблазн говорить с учениками о Набокове и Пастернаке вместо набивших оскомину певцов революции, тем более что программы вступительных экзаменов гуманитарных вузов, в частности МГУ им. Ломоносова, исключили из своего поля зрения и горьковскую «Мать», и революционные поэмы Маяковского, да и саму Октябрьскую революцию наиболее “продвинутые” старшеклассники, как некогда старые большевики, называют “переворотом”.

В этих условиях здравый смысл и историческая справедливость требуют создания объективной, а не политически конъюнктурной и злободневной истории русской литературы XX века, и представить её без должного внимания к теме социал-радикализма так же невозможно, как вычеркнуть реальные события 1917 года из истории нашей страны.

Я считаю, что задача преподавания литературы в старших классах состоит не только в ознакомлении учащихся с несколькими наиболее яркими именами отечественной словесности и развитии элементарных навыков литературоведческого анализа. В условиях разрушенной системы внеклассной воспитательной работы (прежде зиждившейся на упразднённых ныне комсомольской и пионерской организациях) важнейшая роль в нравственном воспитании ложится на уроки словесности и истории. Формирование личности невозможно без глубокого, заинтересованного понимания закономерностей исторической судьбы своего народа и его культуры. Над этим я работаю, изучая литературу в старших классах. Трагическая история России в XX веке не результат “жидомасонского заговора”, недалёкости Николая II, злой воли Ленина и Троцкого, других внешних, случайных причин. Она развивалась в силу множества причин, условий, складывавшихся веками, то есть была неизбежна и неотвратима. Убедиться в этом, разобраться в истоках национальной трагедии, понять психологию людей, через поступки которых прокладывала себе дорогу историческая необходимость, по-моему, и означает извлечь уроки из истории, чтобы не допустить в будущем повторения подобных общественных катастроф. Таким, на мой взгляд, должен быть главный пафос работы учителя-словесника в старших классах, и изучение романа «Мать» вносит весомый вклад в его реализацию.

Конечно же, изучать «Мать» сегодня так, как это делалось двадцать лет назад, невозможно. В классе умных, начитанных, независимо мыслящих ребят можно не скрывать, что книга по своим художественным достоинствам не является шедевром и изучать её нужно именно как документ эпохи, в образной форме отразивший её главные социально-нравственные закономерности. Главный акцент делается на том, что произведение ярко новаторское, отражает напряжённый поиск новых путей развития страны и человека в то время, когда старые, традиционные уже не удовлетворяли прогрессивно мыслящее сознание.

Первая тема традиционно посвящена судьбе рабочей массы в изображении Горького. При анализе первой–третьей глав ставится задача сравнить изображение действительности и человека у Горького и современных ему писателей-реалистов. Учащиеся без труда обнаруживают сходство. Узнают чуть ли не цитату из чеховского «Человека в футляре» , образ “футлярной жизни” вспоминается и при обсуждении отношения слобожан к чужакам, пытавшимся нарушить “уныло правильный ход” жизни и встречавшим неизменное отчуждение окружающих, порождённое вечным принципом “как бы чего не вышло”. Неожиданной может показаться параллель, проводимая ребятами между изображением Ниловны в третьей главе и главным героем бунинского «Господина из Сан-Франциско». Действительно, эти герои находятся на противоположных полюсах социальной системы, но тем показательнее их несомненное сходство: обезличенность, потеря индивидуальности в результате подчинённости правящим миром законам. Эти сравнения приводят к важному выводу: для Горького классовая характеристика жизни не является определяющей, его рабочие несут в себе черты, которые Чехов находил у интеллигенции (Беликов), Бунин - у буржуазии. Мысль углубляется, когда ученики сравнивают изображение быта рабочих у Горького и Куприна («Молох») и видят, что Горький нисколько не педалирует тему материальной бедности рабочих. Его герои, в отличие от купринских, живут в добротных собственных избах; Ниловна, жена слесаря, не работает, то есть заработка мужа вполне хватает на содержание семьи (а многие ли рабочие и служащие в советское время могли этим похвастаться?); начинающему рабочему Павлу не составило проблемы экипироваться по последнему “писку” слободской моды, вырядиться франтом с головы до ног; позже, занявшись революционной деятельностью, он пропускает работу, собираясь сказаться больным, что само по себе не грозит ему никакими осложнениями, и так далее. Все эти факты говорят о том, что в материальном плане горьковские рабочие отнюдь не бедствуют. Возникает вопрос: чего же им не хватало - не только горьковским героям, но и нашим реальным предкам, устраивавшим демонстрации и забастовки вместо того, чтобы законными путями зарабатывать деньги, копить, обогащаться, открывать собственное дело и так далее? Ответ находим при более вдумчивом анализе первых глав романа. Не хлебом единым жив русский человек, его угнетает бездуховность, бессмысленность однообразной жизни, не имеющей другого содержания, кроме изматывающего труда и звериных радостей пьяного разгула. При двенадцатичасовом рабочем дне за счёт большого количества праздников свободного времени у рабочих в царской России было больше, чем в советское время при восьмичасовом рабочем дне и двух выходных в неделю, но имеющийся досуг не на что было потратить, кроме как на пьяные драки. Рождающийся человек вступает в мир, который раз навсегда очерчен для него тремя точками: дом, завод, кабак; и прорвать его, обрести какую-либо перспективу, глотнуть свежего воздуха свободы, нравственного развития русский простолюдин не мог.

Заостряю ситуацию вопросом: “Как можно помочь слобожанам приобщиться к разумной, творческой культурной жизни, обрести в себе образ Божий, которого начисто лишены эти «испуганные тараканы»”? Предлагаю ребятам поставить себя на место Павла Власова, любящего своих соседей, желающего им добра, и придумать, что реально он мог бы сделать для них в той России. Без всякого напора со стороны учителя, самостоятельно ребята признают, что при существующей системе власти жизнь людей изначально обречена на вышеуказанную безысходность, и только революция, то есть радикальный слом всех существующих отношений собственности и власти, могла дать надежду на её изменение.

Так социалистическая идея становится не зловредным измышлением комплексующих инородцев, а живой и убедительной, естественным выходом из пагубного сложившегося положения.

А нализ первых глав показал, что жизнь у Горького предстаёт такой же, как и у писателей-реалистов его времени: мрачной, тоскливой, бездуховной, обезличенной. Но если у Чехова, Бунина и Куприна жизнь такова как в начале, так и в конце произведения, на протяжении которого ничего не меняется в действительности, то у Горького такое положение - только исходная точка пути. Весь роман посвящён изображению выхода из угнетающей безысходности бытия, изменению мира и человека.

Сегодня анализ массовых сцен романа протекает, как ни странно, с большим интересом, чем это было в советское время. Повсеместно ощущаемый идеологический пресс создавал у школьников предубеждение, заранее отталкивавшее их от этого произведения. Сейчас же революционная тема совершенно отсутствует в окружающем наших детей информационном пространстве, уже в силу тематической новизны эти страницы «Матери» интересны для учащихся. Учитель может активизировать этот интерес, поставив перед учениками исследовательскую задачу: проследить изменение поведения массы от сцены к сцене. Выявляется сквозная образная линия: “отработанный шлак” - “густая, чёрная, возбуждённо гудевшая толпа” - “в её (первомайской песне) спокойном пламени плавился тёмный шлак пережитого, тяжёлый ком привычных чувств и сгорала в пепел проклятая боязнь нового...” (гл. 1–12–25 первой части). “Испуганные тараканы” - “Уж вы оставьте копеечку-то при нас...” - “Толпа походила на чёрную птицу - широко раскинув свои крылья, она насторожилась, готовая подняться и лететь...” (там же).

Сравниваются финалы сцен «Болотная копейка» и «Первое мая». Сходство в том, что обе сцены заканчиваются неудачей: забастовка не удалась, демонстрацию разогнали. Но после “болотной копейки” Власову казалось, “что его слова исчезали бесследно в людях, точно редкие капли дождя, упавшие на землю, истощённую долгой засухой”, а после разгона демонстрации люди остаются на улице, обсуждают произошедшее, упрекают себя в трусости, помешавшей им защитить революционеров. Интересно применить элементы лингвостилистического анализа. Напоминаю, что конец книги, части, главы - особо важное, “ударное” по значимости место произведения. Финал сцены «Первое мая» совпадает с концом первой части книги, что придаёт ему особую весомость в композиции. Обращаю внимание на то, что, с точки зрения синтаксиса, два последних предложения представляют собой одно простое с однородными сказуемыми . Но автор не только делает из него два самостоятельных, но и каждое из них выносит в абзац, что, помимо зрительного выделения, подразумевает определённую интонацию: более медленный темп произнесения, глубокие паузы. Так синтаксис и графика способствуют подчёркиванию важности происходящей в людях внутренней работы.

Итог сцены суда сопоставляется с концом демонстрации. Первого мая один вид выстроившейся неподвижно шеренги солдат рассеивает толпу (одновременно вспоминаем, что в “болотной копейке” одного безрукого директора было достаточно, чтобы прекратить митинг), после суда же полиция активно пытается разогнать толпу, обступившую родителей осуждённых, но безуспешно .

Таким образом, хрестоматийный вывод об изображении жизни в революционном развитии формулируется учащимися самостоятельно, в результате анализа идейно-образной структуры романа, самостоятельной работы над текстом. Эта новаторская черта «Матери», канонизированная впоследствии социалистическим реализмом, отражает настроение эпохи начала XX века, её стремление к радикальному обновлению жизни во имя идеалов свободы и гуманности.

Эта же идея определяет в романе изображение судьбы отдельного человека. Судьба массы и личности находится в неразрывном единстве - мысль не совершенно новая в русской литературе, мощно прозвучавшая в «Войне и мире» Толстого. Но в большинстве произведений предшествовавшей и современной Горькому литературы утверждался трагичный и безысходный конфликт интеллектуально развитого героя (к каким, без сомнения, можно отнести Павла Власова) и тупой, невежественной толпы. Для начала XX века - эпохи декаданса и индивидуализма - новаторски прозвучала идея Горького о том, что личность, возвысившаяся над толпой, несущая в себе очевидные черты ницшеанского сверхчеловека, призвана посвятить свои недюжинные силы и талант служению массе, возвысить её до себя, сделать такой же сильной и развитой. В «Матери», как и в других произведениях Горького, отразилось его сложное отношение к герою Ницше, стремление наполнить привлекательный для русского писателя образ сверхчеловека любовью к людям, гуманистическим содержанием.

П ри анализе образа Павла Власова выявляется ещё одна яркая новаторская особенность романа - разрешение трагического конфликта долга и чувства. Во время изучения литературы XIX века большое внимание уделялось понятию трагического характера в духе гегелевской эстетики, то есть такого, где происходит борьба стремления к счастью и веления долга, обрекающая человека на жестокую внутреннюю борьбу с самим собой. Эта борьба неизбежно заканчивается смертью, потому что только она может примирить два противоположных, но одинаково важных для героя начала. В таком аспекте осмыслялись образы Катерины, Базарова, Лойко и Радды. В «Матери» же разрешается вечный конфликт, служивший материалом для европейской литературы, начиная с античной трагедии.

Революционеры Горького отказываются от личного счастья во имя своего революционного долга. Имеется в виду сознательный отказ героев от радости взаимной любви, самоубийственное решение Павла нести знамя во время демонстрации, его же отказ от побега из тюрьмы и другие факты, идейным объяснением которых является фраза Павла: “Не хочу ни любви, ни дружбы, которая цепляется за ноги, удерживает...” (гл. 23, ч. 1). Героям нелегко, но в этом и проявляется их “сверхчеловеческая” природа, что они подавляют в себе всё слабое, человеческое, естественное, чтобы ничто не мешало им в их великом служении. Автор восхищается своими героями, но наше сегодняшнее отношение к ним менее однозначно. Здесь нужно осмыслить образ революционерки Людмилы, которая, перейдя на нелегальное положение, ушла от семьи, оставив сына у мужа, товарища прокурора. Её терзает не столько разлука с сыном, сколько мысль, что муж воспитает их ребёнка в проправительственном духе, то есть врагом матери, её идей. “Если бы он был со мной - я была бы сильнее, не имела бы раны в сердце, которая всегда болит. И даже если бы он умер - мне легче было бы...” (гл. 28, ч. 2).

Цитирование этой фразы на уроке всегда имеет шокирующий эффект. Дико и противоестественно звучит сегодня пожелание матери смерти собственному сыну. Часто на уроке по этому поводу возникает дискуссия. Характерно, что ребята не отторгают с ужасом и отвращением эту мысль, но пытаются понять логику автора и его героини и объяснить, порой даже защитить её. Однако, несомненно, учащиеся понимают, что путь, предлагаемый Горьким, означает пересмотр незыблемых нравственных норм, что может иметь самые неожиданные последствия.

Так работа подходит к проблеме, которую я считаю главной при изучении романа «Мать», - проблеме рождения нового гуманизма. Она осмысляется на материале эпизода убийства шпиона Исая (гл. 24, ч. 1). Учащиеся получают вопрос: “Как реагируют Павел и Андрей Находка на убийство Исая?” Позиции героев, различаясь в оттенках, едины в главном: во имя дела можно убить врага, не только сильного и агрессивного, но и жалкого и ничтожного, как Исай. Спрашиваю: “Не напоминает ли ситуация аналогичную из другого литературного произведения: жалкое, но зловредное существо должно быть пожертвовано во благо других, хороших, достойных, но несчастных людей?” Ребята без труда вспоминают Алёну Ивановну, но понимают, что авторские позиции в произведениях совершенно разные. Эта аналогия даёт материал для широкого обобщения.

Вдохновлявшая Достоевского христианская мораль к началу XX века исчерпала себя, представлялась несостоятельной большинству интеллектуально развитого населения Европы. “Бог умер” - эта фраза Ницше стала лозунгом дня. Восемнадцать веков развития и господства религиозной нравственности не сделали человечество чище и добрее, наоборот, буржуазная эпоха дала примеры самого оголтелого и безудержного имморализма. Горький берёт на себя труд предложить современникам новое “евангелие”, оправдывающее насилие как необходимость на пути к человеческому счастью.

В «Матери» мы наблюдаем рождение новой морали, оправдывающей насилие. Старая мораль стремилась объединить всех людей любовью к Богу и друг другу, новая же основывается на разделении людей, противопоставлении их по классовому принципу. Все не могут быть счастливы одновременно.

Опять вспоминаем Достоевского. Раскольников, стремясь обратить Соню в свою веру, ставит перед ней “вопрос ребром”: “Если бы вдруг всё это теперь на ваше решение отдали... Лужину ли жить и делать мерзости или умирать Катерине Ивановне?” Соня уходит от ответа: “Да ведь я Божьего Промысла знать не могу... И кто меня тут судьёй поставил: кому жить, кому не жить?” Но если человек считает себя ответственным за мир вокруг себя, если он хочет активно, действенно помочь несчастным, он понимает, что осчастливить “Катерину Ивановну” можно только за счёт “Лужина”. В соответствии с новой моралью одновременно соблюсти интересы одной и другого невозможно. Чтобы добиться счастья одних, нужно уничтожить других. Это справедливо, потому что угнетённые несчастны, а угнетатели - преступники. Ради счастья большинства можно уничтожить меньшинство, к тому же само погрязшее в преступлениях. Но насилие - это не самоцель. Потом, в будущем, в новом обществе, где все будут равны, не будет угнетения, все люди будут добры и прекрасны, будут мир и счастье. “Приходится ненавидеть человека, чтобы скорее наступало время, когда можно будет только любоваться людьми. Нужно уничтожать того, кто мешает ходу жизни, кто продаёт людей за деньги, чтобы купить на них покой или почёт себе” (гл. 24, ч. 1). Ради этого будущего счастья сегодня оправдана гибель угнетателей. Другого пути к общему благоденствию нет.

Рождение этой новой морали происходит в муках. Горький всё же воспитан на традициях классической литературы, и согласиться с неизбежностью и оправданностью убийства ему очень тяжело. Его революционеры не жестокие и хладнокровные фанатики, они живые люди, им, как всякому человеку, отвратительно убийство. Андрей Находка мучается оттого, что знал, но не помешал убийству Исая. Но в признании необходимости и законности случившегося, в согласии при случае самому сделать это, по Горькому, высший подвиг революционера. “По дороге вперёд и против самого себя идти приходится. Надо уметь всё отдать, всё сердце. Жизнь отдать, умереть за дело - это просто! Отдай больше, и то, что тебе дороже твоей жизни, - отдай, - тогда сильно взрастёт и самое дорогое твоё - правда твоя!..” (там же). Побороть свою жалость, отвращение к убийству труднее, чем отдать свою жизнь. Высшая жертва, которую приносят революционеры людям, - жертва своей совестью.

Здесь снова напрашивается аналогия с героем Достоевского. Раскольников, решившись на убийство, не сумел вынести его страшных, разрушительных для личности последствий - “заковать своё тело в бронзу”, - остался живым, обычным, нравственно здоровым человеком, для которого преступление само по себе отвратительно. В этом величие героя, по мнению Достоевского. Горький же, наоборот, истинное величие революционера видит в умении перебороть свою естественную человеческую природу, отказаться не только от любви к женщине и уважения к матери , но и от собственной совести. Снова вспоминается ницшеанский сверхчеловек, которым так и не сумел сделаться Раскольников.

Спор с христианской моралью Горький ведёт и на других страницах романа. Необходимость святой ненависти провозглашает Андрей (гл. 24, ч. 1). Здесь он нападает важнейшую христианскую догму о всепрощении. Религиозная мораль учит прощать врагам своим, потому что иначе отмщение породит новую месть, и так до бесконечности. Прощая, человек обрывает цепную реакцию зла, и добра на земле становится больше. Горький же не согласен с этим. “Нельзя прощать! Не за себя нельзя, - я за себя все обиды снесу, - но потакать насильникам не хочу, не хочу, чтобы на моей спине других бить учились... Сегодня я позволю себя обидеть, и, может, только посмеюсь над обидой, не уколет она меня, - а завтра, испытав на мне свою силу, обидчик пойдёт с другого кожу снимать”. Трудно что-либо возразить этим рассуждениям о преступности всепрощения, развязывающего руки на новые преступления.

Последняя фраза проходит рефреном через роман, передавая внутреннюю боль автора новой, революционной морали. Оправдание насилия “справедливо”, неизбежно, но оно заставляет Горького и его героев страдать за свои будущие жертвы. Но эта горечь не приведёт к возникновению трагического конфликта в их душах, потому что, хоть и с трудом, личное раз навсегда признало в них первенство общественного. Как Ленин в будущем одноимённом очерке Горького, как сам автор в 30-е годы, воспевая сталинский СССР, они “крепко держат свою душу за крылья”: добрые, гуманные, сострадающие чужим невзгодам люди проводят жестокую политику насилия, подменяя основанный на этических началах гуманизм догмами о классовой борьбе.

Разговор об этом будет продолжен на уроках, посвящённых «Несвоевременным мыслям», очерку «В.И. Ленин», судьбе Горького в 20–30-е годы. Но важно, что истоки той страшной трагедии, в которой окажется сам автор в конце жизни и весь наш народ в постреволюционную эпоху, прочитываются в написанной за десять лет до революции книге. Это не сделает её захватывающим чтением для современной молодёжи, но поможет многое понять в судьбе отечественной истории и закономерностях бытия вообще.

Роман М. Горького «Мать» сыграл огромную роль в развитии социального мышления многих поколений читателей и обозначил новую веху в развитии русской и мировой культуры. Не случайно «Мать» Горького стала настольной книгой для многих русских революционеров того времени.

В центре повествования - мать Павла Власова Пелагея Ниловна. Произведение построено таким образом, что Ниловна является участником или свидетелем всех описанных событий. Роман рассказывает о мучительном процессе изживания в людях рабских чувств покорности и страха, о сложном превращении человека из жертвы в борца. И Ниловна в этом отношении - наиболее яркий и убедительный пример.

Путь Ниловны сложен и противоречив. Женщине, прожившей большую часть жизни в покорности и страхе, не так просто было освободиться от старого. Пелагея Ниловна испытала всю горечь тяжелой участи жены рабочего человека. Она угнетена бедностью, пьяным и грубым мужем, религиозностью, осознанием, что «все так живут».

В начале романа мы видим робкую, покорную, забитую подневольной жизнью, боящуюся людей женщину. Она учит сына опасаться людей, ибо они «ненавидят друг друга». В этом Ниловна глубоко убеждена.

Узнав, что сын читает запрещенные книги, она сначала испугалась, но потом сердцем почувствовала, а затем разумом поняла правоту сына и его товарищей.

Героиня Горького неожиданно попадает в иную среду, в среду людей веры и самопожертвования, в среду преданности делу будущего. Наблюдая за товарищами Павла, Ниловна поняла, что революционеры - хорошие люди, и она полюбила их как родных.

Ниловна охотно начинает выполнять поручения сына, постепенно втягивается в революционную работу. После ареста Павла Ниловна носит на фабрику листовки, чтобы не остановилось дело, начатое сыном и его друзьями.

Постепенно из темного, забитого, безмолвного существа она превратилась в человека, знающего правду и уверенно несущего ее людям. Уверенность в том, что она может помочь в революционной борьбе, распрямляет душу Ниловны.

Беден был прежде круг ее интересов, ограниченный бытовыми заботами. Ее любовь к единственному сыну переросла в огромное материнское чувство ко всем борцам за освобождение народа. Таким образом, смысл названия романа расширился до символа.

Сознание того, что Ниловна своими действиями приносит существенную пользу революционной борьбе, наполняет сердце женщины гордостью, является основой возникшего у нее чувства самоуважения. Не только Ниловна гордится сыном, но и Павел гордится матерью, которая стала ему по духу родной.

Эта духовная общность укрепляет и наполняет глубоким содержанием любовь матери и сына. Процесс духовного обогащения был сложным и трудным, но Ниловна преодолела трудности.

В первом агитационном выступлении Ниловны на первомайской демонстрации ее представление о социальной борьбе еще соседствует с религиозным сознанием. Постепенно ее кругозор расширяется. В селе Никольском Ниловна искусно ведет пропагандистскую работу с крестьянами. После суда над Павлом мать не поддалась горю, она продолжила дело сына. Арестованная на вокзале, избиваемая жандармами, Ниловна напрягает последние силы, чтобы бросить в народ листовки с речью Павла. Из ее груди вырывается пламенный призыв: «Собирай, народ, силы свои во единую силу».

Ведь главное в том, что Ниловна проникается большой любовью к миру, к людям, к народу. Писатель показывает возрождение Ниловны. «Казалось, тысячи жизней говорят ее устами», - отмечает писатель.

Образ Ниловны воспринимается как олицетворение огромных перемен, происшедших в сознании людей, вступивших на путь революционной борьбы. В романе Горький создает образ женщины-революционерки, для которой все борцы за правду - ее дети.

Велика заслуга Горького, создавшего в романе «Мать» образ простой русской женщины из народа, вступающей в мир революционной освободительной борьбы, духовно возродившейся из угнетенного состояния.

Анализ романа М. Горького "Мать"

Роман рассказывает не просто о революционной борь­бе, а о том, как в процессе этой борьбы перерождаются люди, как к ним приходит духовное рождение. «Душу воскресшую - не убьют!» - восклицает Ниловна в конце романа, когда ее зверски избивают полицейские и шпики, когда к ней близка смерть. «Мать» - роман о воскрешении человеческой души, казалось бы намертво раздавленной несправедливым строем Жизни. Раскрыть эту тему можно было особенно широко и убедительно именно на примере такого человека, как Ниловна. Она - не только человек угнетенной массы, но еще женщина, на которой по своей темноте вымещает бесчисленные притеснения и обиды ее муж, и к тому же - мать, живущая в вечной тревоге за сына. Хотя ей только сорок лет, она уже чувствует себя старухой. В ранней редакции романа Ниловна была старше, но затем автор «омолодил» ее, желая подчеркнуть, что главное не в том, сколько она прожила лет, а в том, как она их прожила. Она почувствовала себя старухой, не испытав по-настоящему ни детства, ни юности, не ощутив радости «узнавания» мира. Юность приходит к ней, в сущности, после сорока лет, когда перед ней впервые начинают открываться смысл мира, человека, собственной жизни, красота родной земли.

В той или иной форме такое духовное воскрешение переживают многие герои. «Человека надо обновить», - говорит Рыбин и думает о том, как добиться такого обнов­ления. Если грязь появится сверху, ее можно смыть; а «как же изнутри очистить человека»? И вот оказывается, что та самая борьба, которая нередко ожесточает людей, одна способна очистить и обновить их души. «Железный чело­век» Павел Власов постепенно освобождается от излишней суровости и от боязни дать выход своим чувствам, особенно чувству любви; его друг Андрей Находка - напротив, от излишней размягченности; «воров сын» Весовщиков - от недоверия к людям, от убеждения, что все они враги друг другу; связанный с крестьянской массой Рыбин - от недоверия к интеллигенции и культуре, от взгляда на всех образованных людей как на «господ». А все то, что происходит в душах героев, окружающих Ниловну, совершается и в ее душе, но совершается с особенным трудом, особенно мучительно. Она с малых лет приучена к тому, чтобы не доверять людям, опасаться их, скрывать от них свои мысли и чувства. Она и сына этому, учит, увидев, что он вступил в спор с привычной для всех жизнью: «Только об одном прошу - не говори с людьми без страха! Опасаться надо людей - ненавидят все друг друга! Живут жадностью, живут завистью. Все рады зло сделать. Как начнешь ты их обличать да судить - возне­навидят они тебя, погубят!» Сын отвечает: «Люди плохи, да. Но когда я узнал, что на свете есть правда, - люди стали лучше!»

Когда Павел говорит матери: «От страха все мы и пропадаем! А те, кто командует нами, пользуются нашим страхом и еше больше запугивают нас», - она признается: «Всю жизнь в страхе жила, - вся душа обросла страхом!» Во время первого обыска у Павла она испытывает это чувство со всей остротой. Во время второго обыска «ей не было так страшно... она чувствовала больше ненависти к этим серым ночным гостям со шпорами на ногах, и нена­висть поглощала тревогу». Но на этот раз Павла забрали в тюрьму, и мать, «закрыв глаза, выла долго и однотонно», как прежде выл от звериной тоски ее муж. Еще много раз после этого охватывал Ниловну страх, но его все больше заглушали ненависть к врагам и сознание высоких целей борьбы.

«Теперь я ничего не боюсь», - говорит Ниловна после суда над Павлом и его товарищами, но страх в ней еще не совсем убит. На вокзале, когда она замечает, что узнана шпиком, ее снова «настойчиво сжимает враждебная сила... унижает ее, погружая в мертвый страх». На какое-то мгно­вение в ней вспыхивает желание бросить чемодан с лис­товками, где напечатана речь сына на суде, и бежать. И тогда Ниловна наносит своему старому врагу - страху - последний удар: «... одним большим и резким усилием сердца, которое как бы встряхнуло ее всю, она погасила все эти хитрые, маленькие, слабые огоньки, повелительно сказав себе: «Стыдись!.. Не позорь сына-то! Никто не боится...»Это - целая поэма о борьбе со страхом и победе над ним!, о том, как человек с воскресшей душой обретает бесстрашие.

Тема «воскрешения души» была самой важной во всем творчестве Горького. В автобиографической трилогии «Жизнь Клима Самгина» Горький показал, как борются за человека две силы, две среды, одна из которых стремится возродить его душу, а другая - опустошить ее и убить. В пьесе «На дне» и еще в ряде произведений Горький изо­бразил людей, брошенных на самое дно жизни и все же сохранивших надежду на возрождение, - эти произведе­ния подводят к выводу о неистребимости человеческого в человеке.