Исторические изменения в грамматическом строе, грамматикализация на примере русского и английского языков. Исторические изменения в грамматическом строе языка

Развитие грамматического строя английского языка

2. Система слабых глаголов

3. Претерито-презентные глаголы

4. Неправильные и супплетивные глаголы

5. Становление аналитических форм глагола

6. Развитие синтаксического строя английского языка

Список использованных источников

1. Эволюция сильных глаголов в английском языке

Система древнеанглийского глагола имела:

Функцию будущего времени выполняло настоящее время с определенными наречиями будущего времени. В конце древнего периода стала появляться особая форма будущего времени и другие сложные (аналитические) формы времени.

5) три неличных (именных формы): инфинитив, причастие I, причастие II;

6) древнеанглийские глаголы имели 4 основные формы – инфинитив; ед.ч. пр. вр.; мн.ч. пр. вр.; причастие II.

Кроме того, глаголы делились на две группы (по признаку образования форм прошедшего времени и причастия II) – сильные с чередованием корневого гласного и слабые (с суффиксацией), т.е. с прибавлением к основе глагола дентального суффикса -d, -t. Помимо этих двух групп, существовала небольшая группа т. наз. претерито-презентных глаголов (с чертами как сильных, так и слабых глаголов) и несколько неправильных глаголов (anomalous verbs). Сильные глаголы более древние, чем глаголы с суффиксацией. В др.-англ. таких глаголов было около 300, это были слова коренного происхождения, восходящие к общеиндоевропейскому языку-основе. Этим объясняется их высокая частотность. Например:

OE etan Lat edo рус. есть

OE sittan Lat sedeo рус. сидеть

OE beran Lat fero рус. брать

Примеры глаголов, восходящих к общегерманскому языку-основе:

OE drīfan двн. trivan ди. drifa

OE helpan двн. helfan ди. hjalpa

OE rīdan двн. ritan ди. riþa

По своему морфологическому характеру сильные глаголы представляют собой систему, плохо приспособленную к количественному росту, т.к. всякий глагол обязательно должен по составу своего корня входить в один из семи классов, на которые делились в древности все эти глаголы. Дальнейшая история сильных глаголов, представляющая собой распадение этой системы и замену ее системой глаголов с суффиксацией, подтверждает архаичный характер этой системы.

Итак, сильные глаголы образовывали свои основные формы с помощью чередования гласного корня, которое получило название аблаут (gradation). Аблаут распространен во всех индоевропейских языках, но только в германских языках он используется как регулярное морфологическое средство, с помощью которого образуются основные формы глагола.

Чередование по аблауту имело три ступени. В индоевропейских языках (кроме германских) представлен качественный и количественный аблаут. И-е аблаут – чередование гласных е – о – нуль гласного (везу – воз, беру – сбор, брал, гоню – гнал). В языках, где существует чередование гласных по количеству, возможно чередование долгого и краткого гласного: Lat. legō – lēgi (e – e:), fodiō – fōdi (o – o:). В германских языках аблаут имел следующий вид i/е – а - нуль гласного: rīdan – rād – ridon – riden. Это чередование лежит в основе первых пяти классов сильных глаголов.

Следует отметить, что первые пять классов различаются не формой аблаута, а типом осложнителя, т.е. добавочного гласного, или согласного, следующего за гласным аблаута. Гласный осложнителя, комбинируясь с гласным аблаута, создает долгий гласный или дифтонг. Однако, в древнеанглийских глаголах ни гласный аблаута, ни осложнитель не встречаются в чистом виде, т.к. они затемнены более поздними фонетическими изменениями. Классы глаголов и типичные для них чередования выделяются на основании сравнения с другими языками, особенно с готским.

Хотя для образования форм сильных глаголов использовались три ступени аблаута, основных форм у др.-англ. глагола (как и у готского) было четыре – инфинитив, прош. время ед. ч., прош. время мн. ч., причастие II. Соотношение основных форм глагола и ступеней аблаута следующее: 1-я ступень аблаута соответствует 1-й основной форме глагола – инфинитиву, 2-я ступень – 2-й основной форме – форме прош. времени ед. ч., 3-я ступень – 3-й и 4-й основным формам глагола – форме прош. времени мн. ч. и форме причастия II. Таким образом, суть чередования гласных состоит в том, что в основе инфинитива, причастия I, наст. времени и повелительного наклонения глаголы с 1 по 5 классы имеют гласный е или i (в зависимости от следующего за ним звука). В основе ед. ч. прош. времени лежит гласный а. В основах мн. ч. прош. времени и причастия II гласный отсутствовал или чередование было равно нулю. В основе мн. ч. прош. времени в 4 и 5 классах появлялся долгий гласный переднего ряда нижнего подъема.

Кроме аблаута, в первых пяти классах сильных глаголов регулярно происходит общегерманское преломление (напр., в формах coren, holpen, boren) и озвончение по закону Вернера (ceosan - curon -coren).

Cильные глаголы шестого класса в древнегерманских языках, в том числе и в древнеанглийском, образовывались на основе индоевропейского количественного аблаута о – ō. Однако в германских языках это чередование отразилось как качественно-количественное а – ō: faran – fōr – fōron – faren (to travel).

Седьмой класс образовывался не по аблауту, а с помощью редупликации, т.е. путем удвоения первого согласного корня, с помощью которого создаются формы прош. времени глаголов седьмого класса. Однако, в древнеанглийском редупликация представлена в остаточном виде и с трудом прослеживается.

Сильные глаголы седьмого класса не имеют основного типа, а представлены равноправно различными вариантами (напр.: hātan – heht – hehton – hāten; rædan – reord – reordon – ræden; lætan - - læten, lēt).

В среднеанглийский период многие сильные глаголы переходят в слабые. Сильные глаголы сохраняют шесть классов по способу формообразования, однако, их основные формы подвергаются значительным фонетическим и орфографическим изменениям. Седьмой класс в ср.-англ. языке окончательно распадается: большинство глаголов переходит в слабые, оставшиеся глаголы в результате существенных фонетических изменений теряют свой основной принцип формообразования и потому не образуют единой группы.

В течение ранненовоанглийского периода происходит существенная перестройка морфологической структуры сильного глагола: вместо четырех основных форм сильные глаголы сохраняют лишь три. Это изменение коснулось всех сильных глаголов, но происходило по-разному следующими путями:

а) выравнивание огласовки прошедшего времени по гласному ед. числа

ME risen – rōs – risen - risen

MnE rise – rose – risen

b) выравнивание огласовки прошедшего времени по гласному мн. числа

ME binden – bōnd – bounden – bounden

MnE bind – bound – bound

c) выравнивание огласовки прошедшего времени по гласному причастия II:

ME stēlen – stal – stēlen – stolen

MnE steal – stole – stolen

d) выравнивание по индивидуальным типам:

ME spēken – spak – spēken – spēken

MnE speak – spore – spoken

Переход сильных глаголов от четырехосновной к трехосновной системе можно представить в виде следующей схемы:

ME writen – wrot – writen – writen

MnE write – wrote – written

ME finden – fand – founden – founden

MnE find – found – found

В связи с этим создается предпосылка для перестройки принципа деления глаголов на морфологические типы. На смену бывшему противопоставлению сильных и слабых глаголов приходит противопоставление по принципу формообразования: глаголы, образующие свои формы по определенной модели, по определенному стандарту и глаголы, основные формы которых не поддаются стандартному формообразованию. Таким образом, к началу современного периода (18 в.) начинают делить глаголы на правильные Standard Verbs) и неправильные (Non-Standard Verbs). В современном английском языке группа неправильных глаголов включает в себя все бывшие сильные глаголы и все слабые глаголы, у которых формы прошедшего времени и причастия второго образуются нестандартным путем (sleep – slepte; tell – told, etc.).

В практике перевода грамматические трансформации обычно сочетаются с лексическими. Во многих случаях изменение конструкции предложения вызывается лексическими, а не грамматическими причинами. Поскольку коммуникативная нагрузка предложения чаще всего требует тщательного выбора слова, то решение переводческой задачи зависит от удачного выбора формы слова, его грамматической категории. С практической точки зрения (не говоря уже о теоретической) целесообразно рассматривать грамматические трансформации отдельно, абстрагируясь от лексического наполнения конструкций.

Грамматические трансформации – преобразование структуры предложения в процессе перевода в соответствии с нормами ПЯ. Трансформация может быть полной или частичной в зависимости от того, изменяется ли структура предложения полностью или частично. Обычно, когда заменяются главные члены предложения, происходит полная Т., если же заменяются лишь второстепенные – частичная.

Важно учитывать все факторы, которые могут влиять на применение грамматических трансформаций, а именно:

1) синтаксическую функцию предложения;

2) его лексическое наполнение;

3) его смысловую структуру;

4) контекст (окружение) предложения;

5) его экспрессивно-стилистическую функцию.

Аналитическая работа переводчика над синтаксической структурой предложения складывается из двух этапов: ее анализа в сопоставлении с логической (ядерной) структурой и учета того узуса, который формирует предпочитаемую поверхностную конструкцию для выражения той же мысли на языке перевода: I have a dog – У меня есть собака. Т.е. формально-синтаксическая (поверхностная) структура предложений не совпадает с логической (ядерной). В русском предложении объект предикации обладания (собака) является формальным подлежащим, предикация обладания выражена глаголом существования (есть), а логический субъект предикации, владелец объекта, представлен формальным обстоятельством (у меня).

Смысловая структура предложения требует трансформации, когда подлежащим англ. предложения является абстрактное понятие: Long habit has made it more comfortable for me to speak through the creatures of my invention – В силу долголетней привычки мне удобней высказываться через посредство вымышленных мною людей.

Контекстуальное окружение предложения также может требовать его грамматической трансформации в переводе. Например, при переводе англ. предложений, начинающихся с одного и того же личного местоимения – стилистическая норма АЯ допускает такое, но подобная монотонность недопустима в РЯ.

Основные типы грамматических трансформаций включают:

Синтаксическое уподобление (дословный перевод);

Членение предложения;

Объединение предложений;

Грамматические замены:

а) замены формы слов,

б) замены частей речи

в) замены членов предложения.

Синтаксическое уподобление (дословный перевод ) - способ перевода, при котором синтаксическая структура оригинала преобразуется в аналогичную структуру ПЯ. Этот тип "нулевой" трансформации применяется в тех случаях, когда в ИЯ и ПЯ существуют параллельные синтаксические структуры. Синтаксическое уподобление может приводить к полному соответствию количества языковых единиц и порядка их расположения в оригинале и переводе: I always remember his words. - Я всегда помню его слова.

Как правило, однако, применение синтаксического уподобления сопровождается некоторыми изменениями структурных компонентов. При переводе с английского языка на русский, например, могут опускаться артикли, глаголы-связки, иные служебные элементы, а также происходить изменения морфологических форм и некоторых лексических единиц.

Все эти изменения не затрагивают основной структуры предложения, которая передается с помощью аналогичной русской структуры, сохраняя одинаковый набор членов предложения и последовательность их расположения в тексте. Синтаксическое уподобление широко используется в англо-русских переводах. Изменение структуры предложения при переводе объясняется, как правило, невозможностью обеспечить эквивалентность перевода путем дословного перевода.

Членение предложения - это способ перевода, при котором синтаксическая структура предложения в оригинале преобразуется в две или более предикативные структуры ПЯ. Трансформация членения приводит либо к преобразованию простого предложения ИЯ в сложное предложение ПЯ, либо к преобразованию простого или сложного предложения ИЯ в два или более самостоятельных предложения в ПЯ: The annual surveys of the Labour Government were not discussed with the workers at any stage, but only with the employers. - Ежегодные обзоры лейбористского правительства не обсуждались среди рабочих ни на каком этапе. Они обсуждались только с предпринимателями.

В примере выделение последней части английского высказывания в отдельное предложение в переводе позволяет четко выразить имеющееся в оригинале противопоставление.

Для английских газетно-информационных сообщений характерно стремление вместить в рамки одного предложения как можно больше информации путем усложнения его структуры. Для стиля русской прессы более характерно стремление к относительной краткости предложений, содержащих информационные материалы.

Объединение предложений - это способ перевода, при котором синтаксическая структура в оригинале преобразуется путем соединения двух простых предложений в одно сложное. Эта трансформация - обратная по сравнению с предыдущей: That was а long time ago. It seemed like fifty years ago. - Это было давно - казалось, что прошло лет пятьдесят.

Нередко применение трансформации объединения связано с перераспределением предикативных синтагм между соседними предложениями, т.е. происходит одновременное использование объединения и членения - одно предложение разбивается на две части, и одна из его частей объединяется с другим предложением.

Грамматические замены - это способ перевода, при котором грамматическая единица в оригинале преобразуется в единицу ПЯ с иным грамматическим значением. Замене может подвергаться грамматическая единица ИЯ любою уровня: словоформа, часть речи, член предложения, предложение определенного типа.

Понятно, что при переводе всегда происходит замена форм ИЯ на формы ПЯ. Грамматическая замена как особый способ перевода подразумевает не просто употребление в переводе форм ИЯ, а отказ от использования форм ИЯ, аналогичных исходным, замену таких форм на иные, отличающиеся от них по выражаемому содержанию (грамматическому значению). Так, в английском и русском языке существуют формы единственного и множественного числа, и, как правило, соотнесенные существительные в оригинале и в переводе употреблены в том же самом числе, за исключением случаев, когда форме единственного числа в английском соответствует форма множественного числа в русском (money - деньги; ink - чернила и т.п.) или наоборот английскому множественному соответствует русское единственное (struggles - борьба; outskirts - окраина и т.п.). Но в определенных условиях замена формы числа в процессе перевода может применяться как средство создания окказионального соответствия:We are searching for talent everywhere. - Мы повсюду ищем таланты.

They left the room with their heads held high. - Они вышли из комнаты с высоко поднятой головой.

Весьма распространенным видом грамматической замены в процессе перевода является замена части речи. Переводчик прибегает к ней, когда в ПЯ нет части речи или конструкции с соответствующим значением, когда этого требуют нормы сочетаемости ПЯ и т. д. Существительное часто переводится глаголом, прилагательное - существительным, наречием и т. п.

При замене частей речи слова в тексте перевода зачастую употребляются в иных синтаксических функциях, нежели их соответствия в тексте оригинала, что непременно требует перестройки всей структуры предложения. При этом часто заменяется тип сказуемого: составное именное заменяется глагольным и наоборот. Трансформация «пассив-актив» тоже сопровождается заменой частей речи.

Структурные трансформации такого рода нередко требуют внесения дополнительных слов или опущения каких-либо элементов. Введение дополнительных слов часто обусловливается тем, что русские и английские предложения имеют разную структуру. Опущению же подвергаются чаще всего слова, являющиеся семантически избыточными, т.е. выражающие значение, которое можно извлечь из текста и без их помощи.

Все перечисленные замены и трансформации носят сложный характер: перестановки сочетаются с заменами, грамматические трансформации с лексическими и т. д.

The accusation was disproved editorially. Это обвинение было опровергнуто в передовой статье .

В переводе наречие editorially передается существительным с прилагательным, т. к. в русском языке нет эквивалентаанглийскому наречию.

Ben"s illness was public knowledge. О болезни Бена знали все.

Сочетание public knowledge не имеет аналога в русском языке. Поэтому существительное knowledge заменено глаголом; прилагательное public в силу его широкой семантики можно заменить местоимением все. Синтаксис предложения претерпевает изменения: подлежащее illness становится дополнением, составное именное сказуемое в переводе заменяется простым глагольным.

Следует сказать, что в английском предложении поря­док следования его компонентов часто бывает противоположен порядку следования компонентов русского предложения. Это объясняется тем, что в английском предложении порядок следования его членов обусловлен правилами синтаксиса - подлежащее предшествует сказуемому, обстоятельства зачастую располагаются в конце предложения. В русском же языке порядок слов определяется не синтаксической функцией слов, а логическим строем мысли - смысловой центр сообщения или рема (то «новое», о чем сообщается в предложении) оказывается в конце предложения, а второстепенные члены предложения, в том числе обстоятельства места, времени и др., располагаются в начале предложения.

Перевод следующего предложения требует целого комплекса замен. Это диктуется тем, что в русском языке нет существительного, эквивалентного английскому:

Не is a three-time loser at marriage. Он был три раза неудачно женат.

Прилагательное three-time трехразовый заменяется наречием три раза, существительное marriage - прилагательным женат; loser человек, проигравший, потерпевший по­ражение заменено наречием неудачно.

Трудно, практически невозможно перечислить и проиллюстрировать все возможные замены и перестановки и выстроить их в какую-либо систему. Можно лишь отметить некоторые грамматические явления в английском языке, при передаче которых вероятность структурных преобразований, в частности, замена частей речи, наиболее высока. К числу таких грамматических явлений относятся слова, образованные с помощью суффиксов -ег(-ог) и -able.

Они интересны и трудны тем, что суффикс -еr образует существительное со значением деятеля практически от любого глагола, а суффикс -able образует прилагательные от основы и глагола и существительного.

Суффикс -er. Анализируя перевод существительных, образованных при помощи суффикса -ег(-ог), мы, естественно, не намерены касаться тех слов, которые имеют постоянные соответствия в лексической системе русского языка, таких traveller путешественник, painter художник, и др. Речь пойдет о словах, которые переводятся с помощью замены их другими частями речи или описательного перевода. Как уже отмечалось, суффикс -ег чрезвычайно продуктивен. Более того, в силу сложившейся языковой традиции в самых ординарных ситуациях, там, где русские употребляют глагол, англичане в большинстве случаев воспользуются существительным с суффиксом -ег. Например:

Mother"s eyes were dry. I knew she was not a crier – Глаза у матери были сухие. Я знал, что она не имеет привычки плакать.

He is a heavy eater. Он много ест.

При этом в словаре В. К. Мюллера эквивалентом существительного eater является едок, а существительного crier - кpuкун, глашатай.

Таких примеров можно было бы привести несчетное количество.

He is а poor swimmer. - Он плохо плавает.

She is no good as a letter-writer. - Она не умеет писать письма.

I am а very rapid packer. - Я очень быстро укладываюсь.

Значения таких существительных регулярно передаются в переводе с помощью русских глаголов:

Поскольку эти существительные часто бывают образованиями окказионального характера, т. е. они создаются в процессе речи, они не фиксируются словарями и иногда об­ращают на себя внимание своей необычностью и неожиданностью.

(Окказиональный - не соответствующий общепринятому употреблению, характеризующийся индивидуальным вкусом, обуслов­ленный специфическим контекстом употребления. Окказиональное слово или оборот употребляются говорящим или пишущим «один раз» - для данного случая.)

Суффикс -ег настолько продуктивен, что с его помощью образуются существительные, которые не имеют, строго го­воря, значения деятеля, т. к. образуются не от глаголов, а от других частей речи. Например:

first-nighter постоянный посетитель театральных премьер

full-timer рабочий, занятый полную рабочую неделю

Суффикс -able. Суффикс -able интересен для нас не в тех прилагательных, которые заимствованы из французского языка и которые имеют постоянные соответствия в русском языке (reliable - надежный, laudable - похвальный и др.). Такие прилагательные переводить нетрудно. Проблемы начинаются тогда, когда приходится подыскивать адекватные русские прилагательные, которые порой не имеют ничего общего со значением английского глагола, от которого образованосоответствующее прилагательное. Например:

disposable syringe одноразовый шприц

collapsible boat разборная лодка

teachable pupil способный ученик

payable mine рентабельная шахта

Иногда приходится прибегать к помощи придаточных определительных предложений, т. е. к описательному переводу:

actionable offence правонарушение, дающее основание для судебного разбирательства

dutiable goods товары, облагаемые пошлиной

avoidable tragedy трагедия, которую можно избежать

Вряд ли можно ожидать, что такое окказиональное новообразование, как do-gooder , войдет в словарь. Но вот при­лагательное put-downable (un-putdownable), также образованное по окказиональному принципу, уже перестало быть неологизмом:

a put-downable book скучная, неинтересная книга

an un-putdownable book книга, от которой нельзя оторваться

Как видно из примеров, замена существительного глаголом часто сопровождается заменой прилагательного при этом существительном на русское наречие. Глаголом часто заменяются и отглагольные существительные другого типа: It is our hope, that an agreement will be reached by Friday. - Мы надеемся, что к пятнице будет достигнуто соглашение.

Английские прилагательные, заменяемые русскими существительными, наиболее часто образованы от географических названий: Australian prosperity was followed by a slump. - За экономическим процветанием Австралии последовал кризис.

Ср. также the British Government - правительство Великобритании; the American decision - решение США; the Russian Embassy - посольство России и пр. Нередко также подобная замена применяется в отношении английских прилагательных в сравнительной степени со значением увеличения или уменьшения объема, размера или степени: The stoppage which is in support of higher pay and shorter working hours, began on Monday. - Забастовка в поддержку требований о повышении заработной платы и сокращении рабочего дня началась в понедельник.

Замена членов предложения приводит к перестройке его синтаксической структуры. Такого рода перестройка происходит и в ряде случаев при замене части речи. Например, в приведенных выше примерах замена существительного глаголом сопровождалась заменой определения обстоятельством. Более существенная перестройка синтаксической структуры связана с заменой главных членов предложения, особенно подлежащего. В англо-русских переводах использование подобных замен в значительной степени обусловлено тем, что в английском языке чаще, чем в русском, подлежащее выполняет иные функции, нежели обозначения субъекта действия, например, объекта действия (подлежащее заменяется дополнением): Visitors are requested to leave their coats in the cloak-room. - Посетителей просят оставлять верхнюю одежду в гардеробе.

обозначения времени (подлежащее заменяется обстоятельством времени): The last week saw an intensification of diplomatic activity. - На прошлой неделе наблюдалась активизация дипломатической деятельности.

обозначения пространства (подлежащее заменяется обстоятельством места): The little town of Clay Cross today witnessed a massive demonstration. - Сегодня в небольшом городке Клей-Кросс состоялась массовая демонстрация.

обозначения причины (подлежащее заменяется обстоятельством причины): The crash killed 20 people. - В результате катастрофы погибло 20 человек.

Замена типа предложения приводит к синтаксической перестройке, сходной с преобразованиями при использовании трансформации членения или объединения. В процессе перевода а) сложное предложение может заменяться простым (It was so dark that I could not see her. - Я ее не мог видеть в такой темноте.) ;

Главное предложение может заменяться придаточным и наоборот (While I was eating my eggs, these two nuns with suitcases came in. - Я ел яичницу, когда вошли эти две монахини с чемоданами.);

Сложноподчиненное предложение может заменяться сложносочиненным и наоборот (I didn"t sleep too long, because I think it was only around ten o"clock when I woke up. I felt pretty hungry as soon as I had a cigarette. - Спал я недолго, было часов десять, когда я проснулся. Выкурил сигарету и сразу почувствовал, как я проголодался.) ;

Сложное предложение с союзной связью может заменяться предложением с бессоюзным способом связи и наоборот (It was as hot as hell and the windows were all steamy. - Жара была адская, все окна запотели. Had the decision been taken in time, this would never have happened. - Если бы решение было принято своевременно, это никогда бы не произошло.).

Перевод с одного языка на другой - это бесконечный процесс трансформаций - лексических, грамматических и стилистических, которые неизбежно влекут за собой трансформации структурные. В большинстве случаев при переводе русское предложение не совпадает с английским по структуре. В нем другой порядок слов, другое следование частей предложения и т.д. Причиной тому является различие в строе языков.

Вce перечисленные типы трансформаций редко встречаются в чистом виде, изолированно. Как правило, трансформации носят комплексный характер.

Учитывая, что перевод допускает некоторые варианты, все структурные изменения, которые претерпевают предложения при переводе, продиктованы отнюдь не личным вкусом переводчика, а необходимостью, а эта необходимость, в свою очередь, определяется грамматическим строем ПЯ, его нормами сочетаемости и словоупотребления.

В переводческой практике редки ошибки из-за непонимания структуры предложения. Это я о квалифицированных переводчиках, свободно владеющих иностранным языком. Проблемы возникают, когда на синтаксическую структуру наслаивается дополнительная функция, смысловая или экспрессивно-стилистическая.

Сегодня в рамках Московского международного салона образования начал работу международный научный симпозиум "Русская грамматика 4.0". На нем собрались русисты из 20 стран.

В этом году в "Тотальном диктанте" участвовали жители 350 населенных пунктов в 79 регионах России. Фото: Александр Корольков

О том, почему у научного мероприятия такое интригующее название, "РГ" рассказали его участники: заместитель директора по науке Института русского языка им. Виноградова РАН Владимир Плунгян, руководитель центра грамматических исследований, ведущий научный сотрудник того же института Галина Кустова и проректор Государственного института русского языка им. Пушкина Михаил Осадчий.

Итак, нас ждет новая реформа русской грамматики?

Михаил Осадчий: Слово "грамматика" имеет несколько значений. Во-первых, это грамматический строй языка - словообразование, морфология, синтаксис. Во-вторых, описание системы языка - от фонетики до синтаксиса. В СССР с 1952 года примерно каждые 10 лет выходили академические грамматики русского языка. Последняя вышла в 1980 году, но с тех пор в языке произошли значительные изменения. Мы - носители русского языка - чувствуем интуитивно, как можно и как нельзя говорить. В отличие от иностранца, который всегда ориентируется на нормативные описания языка. И если таких описаний нет долгое время, иностранцам, изучающим русский язык, и авторам учебников не на что ориентироваться.

Мы видим изменения в лексике - появляются новые слова, выражения. Но как может меняться основа основ - грамматика, правила, которые ты зазубрил в школе?

Владимир Плунгян: Язык устроен так, что он меняется непрерывно, буквально каждый день. Эти изменения могут быть не очень заметны для одного поколения, но с годами они накапливаются - грамматика меняется, хотя и медленнее. Необходимость новых грамматических описаний языка связана еще и с тем, что меняется наука - появляются новые методы, новые теории. Это нормально, когда у языка есть несколько грамматических описаний. Какие-то из них предназначены для широкой публики, какие-то - для специалистов или для иностранцев, у которых свои потребности.

Какие именно изменения в грамматике потребуют нового научного описания?

Галина Кустова: Революционных изменений, конечно, не будет. Но мелкие грамматические изменения происходят. Например, вплоть до середины XX века некоторые глаголы управляли предлогом "по" с предложным падежом, например: "тосковать по муже, по брате, скучать по добром молодце, по милом друге". У других - например, "стрелять" или "ходить" - в предложном падеже после предлога "по" ставилось не существительное, а только местоимение: "ходить, стрелять по нём", а не "по нему", как в современном языке. Постепенно эту конструкцию вытеснял дательный падеж: "скучать по мужу, по другу, ходить по лугу, по нему, стрелять по кому" и т.д. Но старая конструкция сохранялась, была нормативной и рекомендовалась грамматиками и даже словарями ХХ века. В словаре Розенталя и Теленковой написано, что необходимо говорить "скучать по вас, по нас", а не "по вам, нам". И сейчас есть люди, которые говорят "скучать по вас" и убеждены, что это дательный падеж. Но грамматика нужна не только для нормативных рекомендаций и не только для обучения в школе.

Акцент: Интернет породил очень интересную вещь - огромное количество людей могут записывать то, как они говорят. Такого никогда в истории человечества не было. Это колоссальный подарок для лингвистов

А для чего же еще?

Галина Кустова: Понятие академической грамматики исторически было сужено в силу нашей культурной и языковой традиции, которая связана с идеей двух языков. После крещения Руси языком культуры и богослужения был церковнославянский язык, происходящий от древнеболгарского. Он был понятен и нашим предкам, и нам в какой-то степени - но это тем не менее другой язык. Так возникло представление, что есть высокий язык - на нем писали философские трактаты, официальные документы, и есть язык низкий - разговорный. После петровских реформ, когда церковнославянский перестал быть официальным языком, стал вырабатываться новый, гражданский, но тоже высокий, "правильный" язык. Он остался ядром и современного канцелярского языка. Считается, что мы не можем написать заявление начальнику: "Дорогой Иван Иванович, дайте мне, пожалуйста, отпуск". Для этого есть специальные формулы, официальному языку надо учиться, его нельзя освоить в бытовом общении.

И это тоже часть академической грамматики?

Галина Кустова: У нас часто смешиваются понятия "академический" и "академичный". Считается, что академическая грамматика должна изучать строгий, правильный язык, очищенный от разговорной стихии. На самом деле академическая грамматика - это научная грамматика, которая охватывает и описывает весь язык, все его конструкции, в том числе и разговорные. Именно они и являются лицом русского языка, его специфичными чертами, которые отличают его от других языков. А одна из задач грамматики - описать, чем один язык отличается от других. Академическая грамматика противопоставлена не разговорному языку, а школьной грамматике, упрощенной, адаптированной. С тех пор, как писались старые грамматики, научные представления уже не раз изменились. Появилось много разных теорий, которые никогда не применялись к русскому языку, поскольку в советский период не было международных связей, до нас не доходили публикации на иностранных языках. И получается, что наша грамматика остается какой-то провинциальной, периферийной. А сейчас все эти теории доступны, мы отслеживаем новые тенденции в науке. Естественно, и наша грамматика должна быть написана на новом научном языке.

Вы сказали, что одной из задач академической грамматики является изучение живого языка. Но разговорная речь меняется очень быстро. Не получается ли так, что академическая грамматика занимается предметом, который в реальной жизни уже не существует?

Владимир Плунгян: Вы сейчас говорите о лексике, а не о грамматике. Конструкция языка меняется гораздо медленнее. В этом смысле мы ничем не рискуем. И потом, какие-то слова уходят, а какие-то остаются или позже всплывают. Все знают слово "клёво". Это очень древний жаргонизм, который фиксировался в еще в ХIХ веке. Потом оно исчезло, и вдруг всплывает в ХХ веке, причем, по-видимому, несколько раз. И если бы не было старых словарей, мы бы об этом не знали.

Повлекут ли изменения в академической грамматике за собой перемены и в школьном преподавании русского языка?

Михаил Осадчий: По результатам симпозиума школьная практика, конечно, не изменится. А вот результаты проекта "Русская грамматика 4.0", когда коллеги закончат свой большой труд, безусловно, сильно повлияют на практику преподавания и в вузах, и в школах.

Сейчас речь у многих детей нередко бедна грамматическими конструкциями, стереотипна, многие из них несвободно владеют родным языком. В чем причины?

Михаил Осадчий: Причин много. Одна из них - стремительное развитие компьютерного общения, язык sms, который требует постоянного сокращения. Мало внимания уделяется развитию речи. Но очень многое зависит от того, какая речевая практика существует в семье, что ребенок слышит с ранних лет. Кроме того, язык - это не только навык, не только умение, как умение ходить, например. Это еще и искусство, и разные люди по-разному им владеют, в том числе и дети.

Владимир Плунгян: Интернет породил очень интересную вещь - сейчас огромное количество людей могут записывать то, как они говорят. Этого никогда в истории человечества не было. Даже в ХХ веке, с наступлением всеобщей грамотности, много ли писал средний человек, окончив школу? Его речь никому не была известна, не была документирована. А сейчас любой человек может сесть за компьютер, отправиться на форум, войти в блог, и его повседневный речевой репертуар будет доступен миллионам пользователей. Это колоссальный подарок для лингвистов. А человек неподготовленный, когда видит реальную речевую практику своих современников, приходит в ужас. Но в ужас приходить, наверное, не надо. Большинство людей всегда так говорили и писали.

Коснутся ли предстоящие изменения орфографии?

Владимир Плунгян: Орфография и язык - это разные вещи. Но обыватель обычно их смешивает, поэтому реформу орфографии часто называют реформой языка и болезненно воспринимают в обществе. Хотя в школе львиная доля обучения - это как раз не грамматика, а именно орфография.

Я помню, как в детстве мы веселились, когда реформаторы орфографии сообщили, что вскоре можно будет писать не заяц, а заец.

Владимир Плунгян: С точки зрения логики, конечно, следовало бы писать "заец" - через "е". Но язык как система, которая у нас в голове, - это одно, а условный способ записи буквами - это совершенно другая вещь, и к языку это, строго говоря, не имеет отношения. С каким-то знанием грамматики человек, можно сказать, рождается, если он носитель языка, пусть и с ограниченным репертуаром. А вот умение записывать - это такое же умение, как ездить на велосипеде, считать устно - ему надо обучать. Любое изменение орфографии, даже самое прогрессивное, вызывает колоссальное отторжение в обществе. Возьмите английский язык - самый плохой по орфографии. Но он существует и прекрасно себя чувствует.

Помню английскую студенческую шутку: "Пишем Манчестер - читаем Ливерпуль". А пытались ли реформировать орфографию за рубежом?

Владимир Плунгян: В Германии, во Франции неоднократно пытались изменить орфографию. В Германии реформу общество не приняло, хотя предлагались очень разумные вещи. Во Франции несколько раз пытались - поднялась буря негодования! Лишь недавно, спустя 15 лет, французская академия убедила общество в том, что один диакритический знак (надстрочный или подстрочный знак, указывающий на другое произношение звука. - Ред.) в нескольких сотнях слов можно упразднить. Это колоссальная победа, но боюсь, дальше продвинуться у них не получится. В принципе и в русской орфографии многое можно изменить. Но этот вопрос может решать только общество.

Но "кофе" среднего рода, насколько я понимаю, вот-вот станет нормативным?

Владимир Плунгян: "Кофе" среднего рода было в языке и в ХVIII, XIX и в XX веках. Классики русской литературы употребляли это слово в среднем роде - например, Набоков. А он неплохо знал русский язык. Единственный момент, когда средний род исчез, - это советский период, тогда письменные тексты жестко нормировались. Но люди продолжали употреблять это слово в среднем роде, хотя и не писали. Как и во многих аспектах советской жизни, возник двойной стандарт: говорим одно - пишем другое. Но впечатление того, что "кофе" никогда не было среднего рода, и вдруг - бац! - зловредные лингвисты решили испортить русский язык, может возникнуть. Мы идем следом за жизнью, ничего не придумываем, не навязываем - языку невозможно ничего навязать, и испортить его тоже нельзя.

Михаил Осадчий: Действительность демонстрирует такое явление, как десакрализация письменного текста. Если XIX и XX века сохраняли текст в качестве чего-то уважаемого, неприкасаемого, то век XXI обращается с ним, как хочет. Возможно, и к реформе орфографии общество XXI века окажется более благосклонным. Хочу покаяться: я сам в эсэмэсках пишу "щас".

Владимир Плунгян: Ну, двойное "н" в причастиях - это, конечно, крайне нелогично. Почему "раненный пулей боец" пишется с двумя "н", а просто "раненый" - с одним? Никакая наука обосновать это не может.

Михаил Осадчий: Самое главное - при таких реформах возникает межпоколенческий разрыв. Люди, которые были абсолютно грамотными, становятся в одночасье слегка неграмотными, и наоборот. Это социальная проблема, не научная. Реформа орфографии бьет по культурной преемственности. Не случайно все крупные реформы орфографии, которые мы знаем, приходились на периоды революции, когда общество начинает все с чистого листа.

Владимир Плунгян: Русская орфография была реформирована только в 1918 году, хотя эта реформа была не большевиками придумана, а подготовлена в начале ХХ века лучшими лингвистами России, в частности, академиком Шахматовым. Но тогда не решились ее внедрить, она показалась слишком радикальной. А пришла революция - и большевики использовали эти предложения.

Михаил Осадчий: Но такой опыт не хотелось бы повторить.

I. Фонетические изменения.

Произносительная сторона каждого языка непрестанно меняется, однако в большинстве случаев фонетисты бессильны объяснить, почему произошло каждое данное изменение.

Язык полноценно выполняет свое назначение в том случае, если остается (в области произношения) неизменным. То, что изменение произношения - помеха для функционирования языка, особенно если он обслуживает высшие общественные потребности, доказывают литературные языки. У них процесс звуковых изменений замедлен, тормозится именно потому, что они - орудия культуры.

Существует множество теорий по поводу причин фонетических изменений. Изменения звуков в языке либо порча (но их повсеместность не позволяет согласиться с такой оценкой) или они имеют смысл, т.е. определяются самой сутью языка, его работой.

Было немало попыток понять общие причины фонетических изменений. Вот некоторые из этих попыток.

1. Принцип экономии произносительных усилий. Некоторые изменения отвечают такому принципу. Но многие изменения в произношении требовали, наоборот, увеличения мускульной работы.

Представление, что суть фонетических процессов в упрощении артикуляций, предполагает ряд изменений, в котором каждый последующий член проще предыдущего и требует меньше энергии. Этот ряд, уходя в дали прошлого, должен приводить к изрядно сложным артикуляциям. Как же такие артикуляции, в древности очень сложные, могли возникнуть? Почему язык начинал с невероятной сложности? И могла ли эта сложность быть такой мощной, что ее упрощение и составило фонетическую историю человеческих языков? Пока не будет выяснено, почему язык древнейших эпох обладал такой артикуляционной сложностью, что ее упрощение затянулось на века, до тех пор гипотеза экономии артикуляционных усилий не может считаться средством объяснить причины языковой произносительной эволюции.

2. Принцип экономии фонем и их различительных признаков. Предполагается, что исчезновение фонем, которые по каким-либо обстоятельствам оказались слабыми: либо они редки в речевом потоке, либо слаба их различительная нагрузка, либо мало слов, включающих такие звуки, либо они слабы, потому что сформированы признаками, не представленными в других фонемах.

3. Принцип симметрии. После И. А. Бодуэна де Куртенэ и Ф. де Соссюра в лингвистике стали говорить о системных связях между единицами языка. Системой назвали совокупность взаимосвязанных единиц, так что статус каждой единицы определяется наличием всех остальных единиц данной совокупности. Понятие сложное и оно вовсе не сводится к симметрии.

Было истрачено много усилий, чтобы доказать склонность звуков к симметричному размещению. Но если не вульгаризировать понятие системы, то остается совершенно необъяснимой такая тяга звуков языка становиться в строй. Видимо, в действительности такого стремления и нет.

Общественная жизнь, в ее повседневных проявлениях, в бытовых действиях, постепенно убыстряется. Не влияет ли это на произношение? Некоторые русские диалекты имеют высокий темп речи, но сохраняют всю четкость артикуляций. Таким образом, быстрый темп речи вовсе не влечет размытости, ослабленности, упрощения артикуляций.

Вначале фонетическое изменение наступает в определенной позиции. Потом оно может распространиться на другие позиции. В некоторых случаях оно охватывает все возможные позиции, и тогда звук изменяется в языке в целом. Перестал существовать старый звук, на его месте появился новый. Таким образом, фонетическое изменение имеет позиционный характер. Позиционные же изменения хочется рассматривать как обусловленные артикуляторно.

Если бы такие случаи были, то надо признать, что в основе всех позиционных взаимодействий лежит вовсе не артикуляционная потребность, не физиология ”заводит” этот механизм.

II. Грамматические изменения.

Наиболее устойчивая часть языка – грамматика – тоже, конечно, подвержена изменениям. И эти изменения могут иметь разный характер. Они могут касаться и всей грамматической системы в целом, как, например, в романских языках, где прежняя латинская система словоизменительной морфологии (склонение, спряжение) уступила место аналитическим формам выражения через служебные слова и порядок слов, или же отражаться на частных вопросах и лишь определенных грамматических категориях и формах, как, например, это было в течение XIV–XVII вв. в истории русского языка, когда перестроилась система глагольного словоизменения и вместо четырех славянских прошедших времен (имперфекта, перфекта, аориста и плюсквамперфекта) получилось одно прошедшее время (из бывшего перфекта).

Грамматический строй, как правило, в любом языке очень устойчив и подвергается изменениям под влиянием чужих языков только в очень редких случаях. Здесь возможны такие случаи.

Во-первых, переносится из одного языка в другой несвойственная данному языку грамматическая категория, например видовые различия глагола из русского языка в коми язык, но оформляется это явление грамматическими средствами заимствовавшего языка.

Во-вторых, переносится из одного языка в другой словообразовательная модель, что часто именуют «заимствованием аффиксов», например, суффиксов -изм-, -ист- в русский язык в словах: ленинизм, ленинист, отзовизм, отзовист и т. п. Дело здесь не в том, что мы заимствовали суффиксы -изм-, -ист-, а в том, что в русский язык внедрились модели слов на -изм- и -ист- с определенными грамматическими значениями, независимо от значения корня.

В-третьих, гораздо реже, почти как исключение, можно обнаружить в языках заимствование словоизменительных форм, т. е. тех случаев, когда выражение отношения (реляционное значение) перенимается из другого языка; как правило, этого не бывает, так как каждый язык выражает отношения по внутренним законам своей грамматики.

В процессе грамматического развития языка могут появляться и новые грамматические категории, например деепричастия в русском языке, происшедшие из причастий, переставших согласоваться со своими определяемыми и «застывших» в какой-либо одной, несогласуемой форме и тем самым изменивших свой грамматический облик. Таким образом, в пределах групп родственных языков в процессе их исторического развития могут возникать существенные расхождения, связанные с утратой тех или иных прежних категорий и возникновением новых. Это можно наблюдать даже среди близкородственных языков.

В близкородственных немецком и английском языках в результате их самостоятельного развития возникла совершенно различная судьба склонения: в немецком, получившем некоторые черты аналитизма и переложившем всю «тяжесть» склонения на артикль, все-таки осталось четыре падежа, а в английском, где и артикль не склоняется, склонение существительных вообще исчезло, осталась лишь возможность образования от имен, обозначающих живые существа, «архаической формы» «Old English genetive» («древнеанглийский родительный») с "s: man"s hand – «рука человека», horse"s head – «голова лошади», вместо более обычных: the hand of the man, the head of the horse.

III. Лексические изменения.

Словарный состав языка изменяется непрерывно и обновляется гораздо быстрее, чем другие структурные ярусы языка. Это понятно, потому что словарный состав языка, непосредственно отражая в языке действительность с ее переменами, обязан включать новые слова для обозначения новых вещей, явлений, процессов и отстранять в запас старые. Этот процесс всегда является фактом развития лексики языка, ее пополнения и стилистической дифференциации, что обогащает выразительные средства языка. Иначе говоря, при изменении словарного состава прирост его всегда превышает убыль.

Это касается по преимуществу образования производных слов от уже имеющихся, заимствования и собственноязычного создания терминов и различных полисемических переносов значения, однако, мало касается основных пластов лексики, того, что называют основным словарным фондом или основным фондом лексики, который используется для образования новых производных слов и переносных значений.

Основной фонд лексики изменяется медленнее, чем периферийные и специальные пласты словарного состава, но и здесь происходят изменения либо путем образования новых производных слов от непроизводных, причем само производящее непроизводное слово может и утратиться. Либо путем заимствования слов из иных языков, что бывает и тогда, когда появляется новая вещь (в технике, в быту), и тогда, когда появляется необходимость выразить новое понятие в области общественных отношений или идеологии (интернациональные термины демократия, революция и т. п.), и тогда, когда данное слово хотя и дублирует уже имеющееся, но по тем или иным причинам оказывается нужным.

Причины такого дублирования (удвоения) слов в языке бывают разные; иногда это стремление к терминологичности, особенно когда заимствованное слово – международный термин, иногда стремление выделить какой-нибудь оттенок значения, неясный в своем слове, а иногда и просто мода на иноязычное, что характерно для жаргонных заимствований (не победа, а виктория, не вежливость, а политес и т. п. в русском языке XVIII в.).

Выпадение слов из словарного состава – это постепенный переход слов из активного словаря в пассивный; таковы все «исторические» слова, которые когда-то называли современные эпохе реалии (т. е. факты действительности), а затем уже утраченные, например боярин, подьячий, стрелец, кистень, а также нэпман, попутчик (в переносном значении применительно к писателям в 20-е гг. XX в.).

Эту категорию слов – «историзмы» – следует отличать от а р х а и з м о в, т. е. устарелых слов, которые обозначали реалии, не утраченные, но называющиеся по-другому (например, вепрь – кабан, стяг – знамя, стогна – площадь и т. п.).

Архаизмы могут в отличие от историзмов воскресать, т. е. из пассивного словаря возвращаться в активный; таковы слова совет, указ, майор, сержант, офицер и др.

Новые слова в языке называются неологизмами.

Словарный запас человека, отражающий словарь языка, подобен «кладовой», где «полки со словами» расположены в известной перспективе: одни – ближе, что нужно каждодневно; другие – дальше, что нужно только в известных случаях и ситуациях, к таким «далеким» словам относятся архаизмы, узкоспециальные термины, слова сугубо поэтические и т. д.

Новые слова появляются в языке разными путями и в связи с разными причинами.

1. Изобретение слов встречается крайне редко, что лишний раз подтверждает устойчивость языка и его словообразовательных элементов.

2. Создание новых слов по имеющимся моделям на базе существующих в языке слов – очень продуктивный способ обновления словаря. Слова на -изация обозначают мероприятия, направленные на осуществление того, что выражено корнем, отсюда по модели легализация, активизация возникли слова военизация, паспортизация, пастеризация, яровизация, советизация.

3.Заимствования. Обогащение словарного состава языка за счет словаря других языков – обычное следствие взаимодействия разных народов и наций на почве политических, торговых, экономических отношений.

При заимствовании новое слово чаще всего приходит вместе с новыми вещами (трактор, танк, комбайн), с введением новых организационных форм, учреждений, должностей (дивизия, батарея, офицер, генерал, канцелярия, секретарь, лазарет, ординатор, фельдшер, университет, консерватория, магистратура, доцент, деканат, декан, лекция, семинарий, семестр, консультация, экзамен, балл и т. п.).

При заимствованиях следует различать:

1) Происходит ли заимствование устным путем через разговорное общение или же письменным через книги, газеты, каталоги, инструкции, технические паспорта машин и т. п.

2) Происходит ли заимствование непосредственно или через посредников, т. е. через передаточные языки, отчего может сильно меняться и звуковой вид и значение заимствуемых слов.

Иногда одно и то же слово приходит двумя путями: непосредственно и через посредника, или приходит в язык дважды, через разных посредников, или дважды в разные эпохи (тогда в заимствующем языке получаются два разных слова вместо двух исторически разных форм того же слова в оригинале). Иногда заимствованное слово неузнанным возвращается обратно в свой язык с другим значением и с измененным звуковым видом.

3) Могут быть заимствования и внутри одного языка, когда общий литературный язык заимствует что-либо из диалектов, профессиональной речи, жаргонов, и наоборот.

4) Калькирование. Наряду с заимствованием иноязычных слов в единстве их значения и материального оформления (хотя бы и с изменениями того и другого), языки широко пользуются калькированием иноязычных слов и выражений.

5) Расширение словарного состава путем словообразования следует рассматривать в грамматике, потому что словообразование – явление грамматическое, хотя результаты этого процесса получают свое место в лексике; что же касается обогащения словарного состава путем переноса значений уже имеющихся слов, то это сфера лексики.

6) В лексике может происходить дифференциация по значениям в пределах даже близкородственных языков.

В литературном языке второй половины XIX - начала XX в. основные изменения происходили в плане активизации одних моделей и ограничения других, в плане устранения одного из типов одинаковых конструкций, в плане закрепления стилистических функций за рядом конструкций.

1. В области простого предложения произошли некоторые изменения в системе сказуемого Шведова Н.Ю. Изменения в системе простого предложения. - Очерки по исторической грамматике русского литературного языка XIX в. М., 1964..

В первой половине XIX в. прекращается употребление многих форм связочных сказуемых, и в языке второй половины XIX в. употребляется лишь одна форма: связка есть и существительное в именительном падеже. Построения такого типа закрепляются за книжными текстами с логизированной речью. У И.С.Тургенева: Самолюбие, как деятельное стремление к совершенству, есть источник всего великого.

Широко распространяются конструкции с местоимением это, сочетанием местоимения это с глаголом-связкой был, сочетанием это есть в роли связочного слова. У Бунина: А побывать на Донце… - это была моя давнишняя мечта.

Сокращается употребление сказуемых с формой связки суть, уже во второй половине XIX в. свойственных лишь научной литературе и деловой речи, хотя такие конструкции продолжают употребляться в научных сочинениях на протяжении всего XIX в.

Уходят из употребления инфинитивные сказуемые со связкой есть, поэтому нормой для современного языка становится употребление бессвязочных конструкций.

Широко употребляются сказуемые со связочным глаголом значит(у В.Г. Короленко: Сказать слишком много--иногда значит не сказать ничего) и сочетанием это значит (у В.И. Писарева: …Не видеть в жизни ничего выше и обаятельнее взаимной любви… -- это значит не иметь понятия о настоящей жизни).

В конце ХVIII - начале ХIХ века в бессвязочном сказуемом происходит активизация творительного предикативного, вытесняющего собою именительный предикативный, однако во второй половине XIX в. употребление существительных в форме творительного падежа в составе сказуемого ограничивается. Основным для современном языка является разграничение значений этих конструкций: творительный падеж употребляется для обозначения временного пребывания кого-либо в определенном состоянии, положении. У М.Горького: Я снова посудником на пароходе. Именительный падеж употребляется для указания на постоянный признак. У А.Т. Твардовского: Но хоть земля - везде земля, а как-то по-другому чужие пахнут тополя и прелая солома.

Ограничиваются в употреблении в роли сказуемого краткие формы прилагательных при активизации полных форм. В поэтической речи до сих пор преобладают краткие прилагательные. У Е.Евтушенко: Она туманна, как осенней ночью Туманны Патриаршие пруды; мальчишка этот стар. Таким он рано стал.

Активируются безличные предложения с именительным падежом существительного в роли главного члена (Всем не мед - говорит он. - Не одним господам - И.А.Бунин), инфинитивные предложения с различными частицами (Хоть убежать, Вот бы поймать и т.п.).

2. Изменения произошла в системе осложненного предложения Ковтунова И.И. Изменения в системе осложненного предложения. - Очерки по исторической грамматике русского литературного языка XIX в. М,1964..

Утрачиваются деепричастные обороты, совпадающие по значению с придаточными предложения, заменяясь придаточными предложениями.

Сокращается употребительность деепричастных оборотов с деепричастием будучи. У М.Ю.Лермонтова: Будучи эгоист в высшей степени, он однако слыл всегда добрым малым. Именная часть при сохранении такого оборота выражается формой творительного падежа.

Во второй половине XIX в. распространяются деепричастные обороты со сравнительным значением.

Причастные обороты с краткими формами причастий, относящимися к сказуемому, уходят из различных стилей литературного языка и языка художественной литературы, оставаясь достоянием поэтической речи. У И.А.Бунина: И, зноем истомлен, я на пути стою, - и пью лесных ветров живительную влагу.

В языке художественной литературы активизируется употребление обособленных прилагательных, полных и кратких, имеющих значение качественной дополнительной характеристики кого-, чего-либо.

Обособленные группы с прилагательными в краткой форме остаются достоянием поэтической речи.

3. Изменения произошли в системе сложноподчиненного предложения Поспелов Н.С. Основные направления в развитии структурных типов сложноподчиненного предложения в русском литературном языке XIX в., а также:Развитие предложений «одночленной» структуры. - Очерки по исторической грамматике русского литературного языка XIX в. М..1964..

Во второй половине Х1Х века ряд синтетических конструкций сужает сферу употребления, другие конструкции совсем уходят из языка, более четкими становятся оттенки значений многих сложноподчиненных предложений, проявляется стремление к наиболее тесному объединению частей каждой конструкции, происходит укрепление подчинительной связи и усиление роли подчинительных союзов как средств выражения тех или иных отношений.

В определительных придаточных предложениях относительное местоимение занимает место, свойственное современному словорасположению, т.е. становится в начале придаточного предложения, если оно является подлежащим или членом предложения, зависящим от глагола, если же местоимение зависит от существительного, то оно становится после главного слова того словосочетания, в состав которого оно входит.

Начиная с Х1Х века получают распространение конструкции в соотносительными местоимениями такой - какой

А если даже ты придуман мной, такой,

Какого встретить мне хотелось,

Я не хочу встречать тебя зимой,

Чтоб выдумка моя не разлетелась.

Со второй половины Х1Х века укрепляется употребление определительных придаточных предложений с относительным местоимением что и указательным местоимением тот же в главном предложении.

Следовательно, к концу Х1Хвека начинают широко употребляться союзы если, когда, при условии, в случае, потому что, затем чтобы, ввиду того что, вследствие того что, в силу того что, благодаря тому что, в связи с тем что, вытесняя союзы ежели, коли, коль, кабы, буде, понеже, поелику.

4. Происходят изменения в системе словосочетаний: отдельные типы словосочетаний уходят из языка (наскучить жизнью), другие появляются в нем (дети с улицы, бутылка из-под вина, прогулка верхом, человек так себе, свободный от работы), многие конструкции заменяются новыми (учитель в красноречии - учитель красноречия, урок из географии - урок географии и т.п.) Белошапкова В.А., Золотова Г.А., Прокопович Н.Н., Филиппова В.М. изменения в системе словосочетаний - Очерки по исторической грамматике русского литературного языка XIX в. М., 1964. .

Активизируется употребление словосочетаний с предлогами после, во время, в течение, в продолжение.

Сокращается свободное употребление словосочетаний, состоящих из существительных и прилагательных, обозначающих принадлежность предмета чему-либо (в Словаре 1847 года, например, как нормативные указаны сочетания: зонтичная рукоятка, сковородная рукоятка, халатный пояс, чашная ручка), заменившихся сочетаниями двух существительных.

Ряд беспредложных сочетаний существительных заменяется предложными сочетаниями (хлопоты отъезда - хлопоты об отъезде, друзья лицея - друзья по лицею). С другой стороны, некоторые предложные словосочетания вытесняют беспредложными (от сената предписание - предписание сената, ответ от друга - ответ друга).

5. В области морфологии существенных изменений не произошло. Можно констатировать лишь отдельные случаи исчезновения тех или иных форм (в дому, учители, зуб, пуд - родительный падеж множественного числа, виднеть, писомый и др.).

Произошел ряд изменений в системе глагола Авилова И.С., Ермакова О.П., Черкасова Е.Т., Шапиро А.Б. Глагол, наречие, предлоги и союзы. - Очерки по исторической грамматике русского литературного языка XIX в. М., 1964.. Во второй половине XIX в. продолжается процесс упорядочения рядов видовой корреляции. Например, в ряду багрить и обагрять - обагрить, ничтожить и уничтожать - уничтожить и т.п. Один из глаголов несовершенного вида перестает употребляться, используясь лишь в поэтической речи и стилизованных прозаических произведениях.

Из употребления вышли многие приставочные глаголы несовершенного вида: согрешать, поспешать, потоплять, уступив место бесприставочным глаголам (грешить, спешить, топить).

Ряд глаголов с суффиксов -а- вытеснил из употребления глаголы с суффиксами -ива-, -ыва- (вверивать - вверять, испаривать - испарять, прилепливать - прилеплять), с другой стороны, многие глаголы с суффиксом -а- заменились глаголами с суффиксом -ива-, -ыва- (выловлять- вылавливать, отоплять- отапливать и т.п.).

Пополняется ряд приставочных глаголов: с приставками -от-,-вы-, раз-, под-.

Увеличивается количество глаголов, образованных от имен существительных с суффиксами -нич-, -ич- (паясничать, обезьянничать, скрытничать, фамильярничать), -ова- (секретарствовать, учительствовать), -ирова- (балансировать, контролировать, позировать, пропагандировать).

Сокращается употребление глаголов многократного вида (споривать- спорить, обедывал- обедать), форм прошедшего времени глаголов с суффиксом -ну- (проникнул, померкнул, воскреснул, избегнул).

Во второй половине Х1Х века пополняется категория наречий за счет образования от имен прилагательных с суффиксом -ическ- (мелодически, автоматически, математически), с приставкой -по и суффиксами -ому, -ему-, о-, -е- (по-местному, по-родственному, по-настоящему, материально, впечатляюще).

В системе имен существительных произошло немного изменений Земская Е.А., Плотникова-Робинсон В.А., Хохлачева В.Н. и Шапиро А.Б. Изменения в словообразовании и формах существительного и прилагательного.- Очерки по исторической грамматике русского литературного языка Х1х в. М., 1964.. Завершается процесс устранения дублетности, т.е. определяется род имен существительных, до сих пор употребляющихся то в одной, то в другой форме: овощ и овощь, облак и облако, ставня и ставень. Существительное облако имеет только форму среднего рода, форма облак возможна лишь в поэтической речи:

Смычок запел.

И облак душный над нами встал.

И соловьи приснились нам.

Ряд существительных начинают употребляться как в единственном так и во множественном числе: власт- власти, сфера- сферы.

Ветер взвихрил снега.

Закатился серп луны;

И медленно, пойдя меж пьяными,

Всегда без спутников, одна,

Дыша духами и туманами,

Она садится у окна.

(А.А.Блок)

Сокращается употребление форм на -у в родительном падеже у существительных мужского рода, колебание в употреблении форм имен существительных в предложном падеже, использование форм именительного падежа множественного числа существительных мужского рода на -ья (листы- листья)

В конце Х1Х века подготавливаются орфографическая реформа, осуществленная частично в 1918 году.

Таким образом, в литературном языке послепушкинской поры наиболее существенные изменения произошли в словарном составе. В грамматическом строе литературного языка этого периода больших изменений не произошло: дальнейшее развитие грамматических вариантных, дублетных форм закрепления за такими формами определенных стилистических функций.

Х1Х век- это век расцвета русской литературы. В 30-40 годы язык художественной литературы оказывает влияние на развитие публицистических стилей. В 60- 70 годы публицистические стили, испытавшие влияние научной прозы, воздействуют на язык художественной литературы. Возрастает роль писателя в процессе дальнейшего развития языка художественной литературы, ее взаимодействия с литературным языком и живой народной речью. Лермонтов, Гоголь и другие писатели Х1Х- ХХ веков развивают пушкинские традиции в отборе языковых средств из литературного языка и живой речи.

При анализе языка и стиля произведений Лермонтова, Гоголя и других писателей этого периода следует разграничивать их роль в истории русского литературного языка и в истории языка художественной литературы.

С середины Х1Х века формируются стили современного русского литературного языка. Важную роль в формировании публицистического стиля сыграли Белинский, Герцен, Чернышевский и Добролюбов. Формирование стилей научной прозы связано с именами Лобачевского, Тимирязева, Сеченова, Менделеева.

В конце Х1Х века в России появляются первые марксистские кружки, формируется терминология марксистского учения о законах развития экономической и общественно- политической жизни. Важную роль в формировании экономической, общественно-политической, философской терминологии, в создании современных научных, научно-популярных, публицистических стилей сыграли труды В.И.Ленина.