Роман мы анализ кратко. Идейный смысл романа Замятина «Мы

Строительство дирижабля. 1930 год Underwood Archives / Bridgeman Images / Fotodom

1. Тайна места действия

В романе Евгения Замятина ни разу не говорится прямо, на территории какой страны разворачивается сюжет произведения, — сообщается только, что после давней Двухсотлетней Войны Единое Государство, где живет главный герой Д-503, оградили Зеленой Стеною, выход за которую жителям Государства строго запрещен. Однако в «Записи 6-й» романа рассказывается, как Д-503 и его будущая возлюбленная I-330 посещают Древний Дом и там, в одной из некогда обитаемых квартир, Д-503 видит чудом сохранившийся портрет:

«С полочки на стене прямо в лицо мне чуть приметно улыбалась курносая асимметрическая физиономия какого-то из древних поэтов (кажется, Пушкина)».

В отличие от Достоевского, Толстого и Чехова, Пушкин не был известен за пре-делами России настолько, чтобы кому-нибудь пришло в голову поставить на полочку его изображение (возможно, подразумевается копия портрета Пуш-кина работы Константина Сомова 1899 года: на нем поэт улыбается и смотрит зрителю прямо в лицо). Таким образом Замятин ненавязчиво намекает внима-тельному читателю: действие его романа «Мы» разворачивается на территории бывшей (советской) России.

2. Тайна «бесконечных ассирийских рядов»

В финале «Записи 22-й» Д-503 с энтузиазмом рассказывает о том, что он чув-ствует себя встроенным в «бесконечные, ассирийские ряды» граждан Единого Государства. До этого мотив Ассирии дважды встречается в зачине той же записи:

«Мы шли так, как всегда, т. е. так, как изображены воины на ассирий-ских памятниках: тысяча голов — две слитных, интегральных ноги, две интегральных, в размахе, руки. В конце проспекта — там, где грозно гудела аккумуляторная башня, — навстречу нам четырехугольник: по бокам, впереди, сзади — стража…»

И чуть далее: «Мы по-прежнему мерно, ассирийски шли…» Для чего Замятину понадобилось акцентировать внимание читателя именно на ассирийском происхождении того «четырехугольника», которым движутся по городу граж-дане? Для того чтобы провести параллель между глубокой древностью чело-вечества и его возможным нерадужным будущим. Новоассирийская держава (750-620 годы до н. э.) считается первой империей в истории человечества. Ее власти подавляли врагов с помощью идеально организованного войска, в котором, как и в Государстве из романа Замятина, культивировалась красота геометрического единообразия. Было введено единообразное вооружение, а воины делились на так называемые кисиры (отряды). Каждый кисир насчи-тывал от 500 до 2000 человек, разбитых по пятидесяткам, в свою очередь состоявшим из десяток.

3. Тайна сексуальной привлекательности героя

Невозможно не обратить внимания на то обстоятельство, что все женщины, о которых хоть сколько-нибудь подробно рассказывается в романе (I-330, О-90 и Ю), выделяют Д-503 среди остальных мужчин, а говоря точнее, испытывают к нему эротическое влечение. В чем секрет привлекательности героя романа? В том, что он невольно выделяется из дистиллированного Единого Государства своим мужским, животным магнетизмом, материальным воплощением кото-рого в романе становятся волосатые руки Д-503. Этот мотив встречается в про-изведении Замятина трижды. В «Записи 2-й» герой характеризует свои руки как «обезьяньи» и признается:

«Терпеть не могу, когда смотрят на мои руки: все в волосах, лохматые — какой-то нелепый атавизм».

В «Записи 22-й» эта метафора прямо расшифровывается:

«Я чувствовал на себе тысячи округленных от ужаса глаз, но это только давало еще больше какой-то отчаянно-веселой силы тому дикому, воло-саторукому, что вырвался из меня, и он бежал все быстрее».

А в «Записи 28-й» Д-503 с трудом удается удержать в себе другого человека — «с трясущимися волосатыми кулаками». Чуть дальше в этой же записи особое внимание к рукам героя проявляет I-330, раскрывая секрет магнетизма Д-503. Оказывается, он потомок диких и свободных людей — людей из-за Зеленой Стены:

«Она медленно поднимала вверх, к свету, мою руку — мою волосатую руку, которую я так ненавидел. Я хотел выдернуть, но она держала крепко.
— Твоя рука… Ведь ты не знаешь — и немногие это знают, что жен-щинам отсюда, из города, случалось любить тех. И в тебе, наверное, есть несколько капель солнечной, лесной крови».

Уже после Д-503 и явно по его следам собственную индивидуальность через свою сексуальность будет обретать герой романа Джорджа Оруэлла «1984».

4. Тайна стиля

Юрий Николаевич Тынянов описывает «принцип стиля» этого произведения следующим образом: «…экономный образ вместо вещи… <…> …Все замкнуто, расчислено, взвешено линейно». А другой великий филолог, Михаил Леонович Гаспаров, определил стиль романа «Мы» как «геометрически-проволочный». На самом деле в произведении Замятина наблюдается эволюция стиля, кото-рую можно разбить на три этапа. Первый этап («геометрически-проволочный» стиль) — это начало романа, когда герой ощущает себя частью многомиллион-ного «мы»:

«Я люблю — уверен, не ошибусь, если скажу: мы любим — только такое вот, стерильное, безукоризненное небо. В такие дни — весь мир отлит из того же самого незыблемого, вечного стекла, как и Зеленая Стена, как и все наши постройки».

Но уже в начальных записях романа внимательный читатель обнаруживает вкрапления совсем другого стиля — метафорического и избыточного, восходящего к прозе символистов и Леонида Андреева (в герое заложена «червоточина» индивидуальности):

«Весна. Из-за Зеленой Стены, с диких невидимых равнин, ветер несет желтую медовую пыль каких-то цветов. От этой сладкой пыли сохнут губы — ежеминутно проводишь по ним языком — и, должно быть, сладкие губы у всех встречных женщин (и мужчин тоже, конечно). Это несколько мешает логически мыслить».

В середине романа (герой обретает индивидуальность, становится «я») этот цветистый стиль начинает доминировать:

«Раньше — все вокруг солнца; теперь я знал, все вокруг меня — мед-ленно, блаженно, с зажмуренными глазами…»

Наконец, в финале романа (герой теряет индивидуальность: утрачивает «я» и снова вливается в «мы») геометрически-проволочный стиль возвращается и утверждается настолько прочно, что рецидивам «символистского» стиля не остается места:

«Но на поперечном, 40-м проспекте удалось сконструировать временную Стену из высоковольтных волн. И я надеюсь — мы победим. Больше: я уверен — мы победим. Потому что разум должен победить».

5. Тайна ребенка

Все бы заканчивалось совсем мрачно и беспросветно, если бы не один, на пер-вый взгляд периферийный, сюжет романа и не одна реплика I-330 из «Записи 34-й». Дело в том, что Д-503 противозаконно «дал» (как сформулировано в «Записи 32-й») О-90 ребенка, а потом с помощью I-330 этот ребенок вместе с матерью был переправлен через Зеленую Стену за пределы Единого Государ-ства:

«…Вчера вечером пришла ко мне с твоей запиской… Я знаю — я все знаю: молчи. Но ведь ребенок — твой? И я ее отправила — она уже там, за Стеною. Она будет жить…»

Замятин неакцентированно дает внимательному читателю надежду: да, Д-503 в итоге потерпел в борьбе с Единым Государством сокрушительное поражение. Однако лучшее в нем, возможно, воскреснет в его ребенке за Зеленой Стеной.

6. Тайна дневника

Роман «Мы» часто именуют антиутопией, и это в общем справедливо, но, как кажется, помогает считывать лишь самые очевидные смыслы произведения и видеть в нем главным образом, по словам Замятина, «сигнал об опасности, угрожающей человеку, человечеству от гипертрофированной власти машин и власти государства — все равно какого».

Очень важно обратить внимание на другую жанровую особенность романа «Мы», а именно — на дневниковую форму, в которую заключено повество-вание. Определение жанра произведения как антиутопии не объясняет или почти не объясняет выбора подобной формы. Может быть, «Мы» — это мета-роман, то есть роман о попытке стать писателем? Взглянув на произведение под таким углом, мы сразу же заметим, что очень большое количество его фрагментов посвящены раскрытию темы написания текста. Более того, Д-503 саму жизнь, похоже, воспринимает как роман, как текст:

«Что ж, я хоть сейчас готов развернуть перед ним страницы своего мозга…»

«И я еще лихорадочно перелистываю в рядах одно лицо за другим — как страницы — и все еще не вижу того единственного, какое я ищу…»

«Кто тебя знает… Человек — как роман: до самой последней страницы не знаешь, чем кончится. Иначе не стоило бы и читать…»

«Прощайте — вы, неведомые, вы, любимые, с кем я прожил столько страниц…»

«Тут странно — в голове у меня, как пустая, белая страница».

И не получится ли тогда, что роман «Мы» будет уместнее поставить не столько в ряд антиутопий («О дивный новый мир» Хаксли, «1984» и «Скотный двор» Оруэлла, «Хищные вещи века» братьев Стругацких и так далее), сколько в ряд ключевых для русской литературы ХХ столетия произведений, одной из глав-ных тем которых является писательство и попытка стать писателем («Дар» Владимира Набокова, «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова, «Доктор Живаго» Бориса Пастернака, «В круге первом» Александра Солженицына). Только во всех этих романах героям в итоге все же удается стать писателями, а в «Мы» — нет: «Я не могу больше писать — я не хочу больше».

7. Тайна Марселя Пруста

Не источником, но некоторым «исходником» для всех русских (и не только) метароманов о попытке героя стать писателем послужила семитомная сага Марселя Пруста «В поисках утраченного времени». Кажется, нет стилистически ничего более далекого от тягучей прустовской эпопеи, чем короткий и энер-гичный роман Замятина. Но именно Пруст первым в ХХ столетии поднял на новый уровень тему писательского творчества. Его главный герой Марсель всеми силами пытается задержать навсегда уходящее время и тем самым обре-сти бессмертие. Он пробует самые разные способы: например, ценой неимо-верных усилий сближается с древними аристократическими французскими семействами, которые кажутся ему самим воплощением времени. Только в последней книге под названием «Обретенное время» Марсель понимает, что лучший способ удержать время состоит в его подробнейшем описании — в его фиксации и консервировании. «Вселенная подлежит полному переписыва-нию» — вот ключевая фраза последнего романа Пруста и всей его саги.

Ставя перед своими «нумерами» задачу «составлять трактаты, поэмы, мани-фесты, оды или иные сочинения о красоте и величии Единого Государства», это Государство стремится обессмертить себя в слове. Однако в случае с Д-503 все идет по другому, непредусмотренному плану, так как писательство пробуждает в герое романа творческую индивидуальность.

Источники

• Замятин Е. И. Мы. Текст и материалы к творческой истории романа.

  Сост. М. Ю. Любимова, Дж. Куртис. СПб., 2011.

Жанр. Сюжет. Композиция. Конфликт. Роман написан в жанре фантастики — антиутопии. Причем наряду с условностью, фантастичностью роману свойствен также психологизм, что драматизирует собственно социально-общественную, идеологическую проблематику. Скорее можно согласиться с теми, кто признает за автором умение не только демонстрировать смысл идей и показывать их столкновение, но и умение увлечь читателя человеческими характерами, психологией героев, то есть с теми, кто расценивает замятинский роман не только как роман идей (что в общем-то является свойством жанра, к которому обратился писатель), но и роман людей. За фантастическим сюжетом и антуражем автор видит и показывает человека, его дыхание, пульс, пульсирование мысли.

О сложности романа, его многогранности, о том, что его содержание не исчерпывается одной антиутопической идеей, свидетельствуют трудности, которые мы испытываем при определении жанра этого произведения. Л.В. Полякова в связи с этим справедливо пишет: «По своим, замятинским законам творчества написан и роман “Мы”, не то действительно “роман” с его тягой к изображению объемности и многогранности событий в центре с любовной интригой, не то повесть как повествование, даже летопись отдаленной от нас эпохи, не то “записи”, как определяет их Д-503, давая им заглавие “Мы”. Сам автор чаще всего называл произведение романом, “самой моей шуточной и самой серьезной вещью”, “романом фантастическим”, “сатирическим романом”, “сатирой”, “утопией”. Произведение явно не укладывается ни в какие известные жанровые каноны» 6 .

Сюжет романа фантастичен, действие его происходит в далеком будущем в некоем Едином Государстве - утопическом городе всеобщего счастья. Государство полностью взяло на себя заботу о своих жителях, точнее, оно приковало их к счастью: всеобщему, обязательному, равному. В Едином Государстве с изобретением нефтяной пищи побежден давний враг человечества — голод , ликвидирована зависимость от природы и нет необходимости думать о завтрашнем дне.

Жителям Единого Государства не знаком и еще один источник страданий, переживаний человечества — любовь , а вместе с ней — и ревность, нерациональная трата физических, эмоциональных сил, им ничто не мешает «нормально функционировать». Любовь сведена к случайным, медицински полезным процедурам по заявкам - розовым талонам. Причем ликвидированы неравенство и несправедливость и в этой области — в отношениях полов: каждый нумер имеет право на нумер другого пола как на сексуальный продукт. Создана новая практическая наука — «детоводство», и эта сфера также полностью находится в ведении Единого Государства. Дети воспитываются на Детско-Воспитательном заводе, где школьные предметы преподают роботы.

Искусство заменено Музыкальным Заводом, марши которого придают нумерам бодрость и соединяют в единое счастливое монолитное "Мы". Эстетический экстаз у жителей Единого Государства вызывают лишь такие произведения, как жуткие, красные «Цветы Судебных приговоров», бессмертная трагедия «Опоздавший на работу» и настольная книга «Стансов о половой гигиене». Монолитно сплоченными рядами по четыре «нумера» маршируют на лекции, на работу, в аудиториумы, на прогулку:

Проспект полон: в такую погоду послеобеденный личный час — мы, обычно, тратим на дополнительную прогулку. Как всегда, музыкальный завод всеми своими трубами пел Марш Единого Государства. Мерными рядами, по четыре, восторженно отбивая такт, шли нумера — сотни, тысячи нумеров, в голубоватых юнифах, с золотыми бляхами на груди — государственный нумер каждого и каждой. И я — мы, четверо, — одна из бесчисленных волн в этом могучем потоке.

Действие известных в мировой литературе утопий происходит, как правило, на острове либо в идеальном городе. Замятин выбирает город, что символично в контексте технической цивилизации ХХ века, когда сложилась антиномия город—деревня. В античную эпоху город еще не противостоял деревне, в новое же время город означает отрыв от природы, земли, отрыв от человеческой сути. В лекции «Современная русская литература» Е. Замятин одной из черт неореализма называл антиурбанизм, обращенность «в глушь, в провинцию, в деревню, на окраины», потому что «жизнь больших городов похожа на жизнь фабрик: она обезличивает, делает людей какими-то одинаковыми, машинными».

Поэтика романа, в том числе и особенности психологизма, обусловлена его жанровой спецификой. Нередко роман кажется «тяжелым», так, А.К. Воронский писал о "Мы": «очень растянут роман и тяжело читается». А.И. Солженицын оценивает роман как «блестящую, сверкающую талантом вещь; среди фантастической литературы редкость тем, что люди - живые и судьба их очень волнует».

Поступки героев в этом романе жестко регламентированы, расчислены. Однако форма, структура романа глубоко органична авторскому замыслу, механистичному, роботизированному миру романа. Не забудем, что главный герой романа — математик, строитель «Интеграла». Он привык к языку формул, точных понятий. Например, о своей знакомой О-90, о ее милой болтовне он записывает:

Вообще, эта милая О… как бы сказать… у ней неправильно рассчитана скорость языка, секундная скорость языка должна быть всегда немного меньше секундной скорости мысли, а уж никак не наоборот.

Роман написан в форме дневниковых записей-конспектов (их число — 40). Д-503 движим целью прославить достижения идеально устроенного общества. Роман написан от первого лица единственного числа — «Я» Д-503, но его «Я» полностью растворено в общем "Мы", и вначале «душевный» мир главного героя романа — это «типовой» мир жителя ЕГ. Повествование от первого лица единственного числа (для которого характерна рефлексия, самонаблюдение, анализ собственных переживаний), в принципе, интимизирует повествование, позволяет полнее раскрыть образ изнутри. Но такой характер повествования обедняет другие образы, которые существуют только в восприятии, в оценках повествователя, и иная точка зрения не предусмотрена. Мир Единого Государства показан изнутри — в восприятии героя, авторского голоса в тексте нет, и это очень важно и оправдано: «автор антиутопии (и романа неклассического типа, создателем которого и мыслил себя Замятин) не может уподобиться творцу высмеиваемого им, Замятиным, жанра утопии, чье слово — носитель последней истины, завершенного, конечного знания» 8 . Изображение утопического мира в мировой литературе не было новым, но взгляд на утопическое общество изнутри, с точки зрения одного из его жителей — принадлежит к числу новаторских приемов Е. Замятина.

Читайте также другие статьи по творчеству Е.И. Замятина и анализу романа "Мы":

• 1.4. Жанр и сюжет романа "Мы"

В произведении Замятина “Мы”, которое называют антиутопией, нарисован мир: абсурдный, но ужасающе похожий на тот, в котором мы живём. Писатель затронул не только проблематику большевистской политики, но и поглощения техническим прогрессом духовной стороны жизни. В произведении “Мы” анализ романа позволяет сделать вывод, что он по-прежнему актуален и абсолютно оригинален. Полный анализ произведения, который вы сможете найти в нашей статье, будет полезен учащимся 11 класса для подготовки к уроку литературы, тестированию или творческим работам.

Краткий анализ

Год написания – 1920 год.

История создания – Роман написан после революции, а опубликован в России в 1988 году.

Тема – жизнь людей в условиях тоталитарного общества.

Композиция – произведение написано в форме конспекта инженера Д-503, 40 записей, которые прослеживают “оживание” человека и последующую “ампутацию” его души.

Жанр – роман-антиутопия с элементами сатиры.

Направление – неореализм. Элементы фантастики следует рассматривать как художественную составляющую, не влияющую на жанр и направление.

История создания

После возвращения из Англии во время гражданской войны Евгений Замятин создаёт свой шедевральный роман. Глядя в далёкое будущее, писатель увидел и “напророчил” многие вещи, которые стали реальными совсем недавно. Его расчёт оказался верным, а творческий потенциал – удивительно самобытным. Прекрасно понимая, что в России ему не стоит пытаться напечатать своё произведение, Замятин отдаёт его на публикацию за границу. В 1923 году роман был напечатан в Нью-Йорке на английском языке, а в 1952 – на русском, там же, где и впервые.

Слава писателя дошла до родины, но суть романа была искажена. В 1929 году на Евгения Замятина обрушился шквал литературной критики, обвиняющей его в искажении действительности, начались притеснения, травля: жизнь и творчество в России стало невозможным. Писатель обращался с И. В. Сталину с письменной форме, однако был вынужден уехать за границу.

Непринятие и вражеская интерпретация существующей политической системы – совсем не то, что хотел донести автор до читателя. Социализм не был чужд Замятину, скорее – напротив. Но жёсткие перегибы, нездоровые тенденции, которые могли в будущем стать катастрофой для духовности страны и отдельной личности, Евгений Замятин рассмотрел ещё в зародыше. Не секрет, что многие писатели, которые погружались в мир будущего, оказались предсказателями, особенно свойственно это было для автора “Мы”, учитывая его образование и профессиональную деятельность. За спиной уже опытного писателя был политехнический институт (факультет кораблестроения) и работа за границей в качестве инженера. На замысел романа оказали влияние впечатления из поездки и жизни в Англии. Евгений Замятин считал, что настоящая литература, как и всякое другое искусство, может существовать только там, где есть полная свобода, “бунтари, отшельники, мечтатели”.

Тема

Антиутопия поднимает ряд проблем , которые неминуемо грозят человечеству: потеря индивидуальности, духовности, обезличивание, общая универсализация. Смысл названия романа является ярким сигнальным стилистическим приёмом: нет людей, характеров, эмоций, есть общее, пустое, безликое “мы”.

Имеется в виду жизнь человека в условиях тоталитарного общества: образ всевидящего Благодетеля вызывает страх. По прошествии 1000 лет с момента последней революции на земле осталось только 2 процента населения, это те, кто выжил после войны между городом и деревней. Символично, что их отделяет Великая стена (очень прозрачная параллель с ситуацией в России во время правления Сталина) от другого дикого, опасного мира. Изображение Единого государства – точная копия политики тоталитаризма, которая стремилась контролировать все сферы жизни людей, даже семью. В своей жёсткой искромётной сатире Замятин дошёл до грани, придумав отсутствие любви, розовые билеты, право человека обладать другим человеком, если возникло желание близости. Таким образом, Единое государство уничтожает всякую привязанность, семейность, ревность и другие пагубные понятия прошлого. Одинаковые квартиры, стеклянные стены, униформа, прогулки строем – ужасающая аллегория, которая так близка к действительности, завуалированной под счастливую жизнь.

Композиция

Действие романа начинается весной. Тон записей рабочего довольный и восторженный: он видит свой мир идеальным, ничто не омрачает его восприятия реальности. События романа заканчиваются осенью, в пору грусти, тоски и угасания всего живого.

Произведение написано в форме конспекта, дневниковых записей инженера – нумера Д-503 от первого лица. 40 дневниковых записей, которые становятся удивительной историей с печальным финалом – вот структура и основа композиции.

Идеология, история и “мудрая политика” Благодетеля – вот то, что составляет большую часть произведения. Логические выводы главного героя, его стремительно меняющаяся жизнь – то, что подаётся через призму, принятых в обществе будущего, норм, становится содержанием дневниковых записей. Изначально они были написаны, чтобы возвеличить идеальную реальность Единого государства, но у Д-503 начинает появляться душа. Это считается заболеванием, но поддаётся лечению в идеальном мире будущего.

Жанр

“Мы” – роман-антиутопия с элементами сатиры . Антиутопиями называют не те произведения, которые конфликтуют с существующим строем, а своеобразное социальное предвидение. Писатель заглядывает в будущее и делает неутешительный прогноз. Для Замятина, человека с “математическим” мышлением, это было достаточно просто, даже очевидно.

Антиутопия – всегда ответ на утопию, в нашем случае на счастливое будущее, которое обещал людям новый политический строй. Нужно отметить, что роман “Мы” повлиял на творчество ряда зарубежных писателей. Сыграло роль то, что он был опубликован на английском языке за границей. Произведение в смысловом и художественном плане – масштабное, грандиозное и необычайно оригинальное.

Тест по произведению

Рейтинг анализа

Средняя оценка: 4.4 . Всего получено оценок: 23.

Я хочу проанализировать книгу Замятина «Мы», которая не входит в программу. Но роман «Мы» — это очень хорошо забытое старое, а значит, совершенно новое произведение; я не читал критических статей о нем, а из этого следует, что мое суждение личностное и абсолютное независимое. В начале 20-х годов книга наделала много шума как в литературных, так и в далеких от литературы кругах. Последние и посодействовали тому, что роман более пятидесяти лет никем не читался. Почему? По-моему, этого следовало ожидать, ведь Замятин, видя происходящее в стране, описывал возможное будущее человечества. Я надеюсь, что его пророчеству не суждено будет сбыться. Но в первую очередь меня заинтересовала манера повествования, а не проблемное содержание книги. Сама по себе форма дневника для произведения художественной литературы не нова. Но дневник, написанный математиком, я увидел впервые. Узнав, что Замятин имел техническое образование и был инженером-кораблестроителем, я сильно удивился и перечитал роман еще раз, сделав для себя массу открытий.

Во-первых, при буквальном восприятии эта книга противоречит всему, что я до сих пор знал о человеке. Автор легко и логично объясняеят ненужность свободы: «Свобода и преступление так же неразрывно связаны между собой, как… ну как движение аэро и его скорость: скорость аэро- 0,4, он не движется; свобода человека — О, и он не совершает преступлениЙ. Единственное средство избавить человека от преступлений — это избавить его от свободы. Также обосновывается и необходимость жесткого контроля и беспрекословного подчинения. Все эти рассуждения вкладываются в уста, вернее, в рукописи главного героя, который сам о себе говорит так: «Я, Д-50З, строитель «Интеграла»,- я только один из математиков Единого Государства».

Во-вторых, все эти рассуждения настолько просты, что с легкостью укладываются в голове, не вызывая никаких сомнений в их истинности. И только потом читатель сознает, что сам предмет рассуждений сомнителен.

Автор отразил на бумаге витавшие в воздухе идеи о полном подчинении и всеобщем равенстве, вывел формулу счастья: блаженство и зависть — это числитель и знаменатель одной дроби, именуемой счастьем. Мне кажется, эта формула будет верна в любой исторической ситуации. Ведь естественно утверждать, что, чем больше в жизни радостей, тем счастливее человек, и, наоборот, чем больше поводов для зависти, тем он несчастнее. С точки зрения математики сомнения появляются в том, что формула представляет из себя дробь, а, например, не разность, но потом, когда я понял, что у каждого человека есть свой коэффициент подобия — уровень воспитанности, все стало на свои места, и я согласился с тем, что формула счастья должна быть именно такой. Но здесь и скрывается крючок, на который я попался: формулы счастья вообще не может быть, не говоря уже о такой простой.

В-третьих, я понял, что этот роман — настольная книга ищущих и сомневающихся. Только такого типа книга способна помочь найти свой путь, выбрать жизненную позицию. Если обратиться к произведениям Льва Толстого, Ф. М. Достоевского, А. С. Грибоедова и современных писателей: Юрия Нагибина, Чингиза Айтматова, Валентина Распутина — к произведениям, в которых герой сам ищет, думает, сомневается и другим мешает сосредоточиться, то станет ясно, что для достижения воспитательных целей гораздо полезнее ранний Горький, молодой Маяковский и, наконец, Замятин.

Читая их произведения, можно быть только «за» или «против», третьего не дано. Конечно, их герои тоже ищут, сомневаются, думают, но они находят, чего не скажешь о персонажах классиков. Может быть, я не прав. Что ж, время рассудит. И если я сейчас болен юношеским максимализмом, только годы жизни смогут меня исцелить. Теперь же поговорим о вечном, то есть об общечеловеческих проблемах, поднятых в книге. Прежде всего, я хотел бы выяснить, что значит сказать о человеке «он — личность» — осудить или возвысить? Конечно, сразу хочется заявить: «В чем вопрос? Само собой разумеется, возвысить». Но не нужно спешить. Как всегда, многое зависит от ситуации, в которой сказаны эти слова, и от интонации, которую практически невозможно передать на бумаге.

Часто в обществе казарменного типа слово «личность» приобретало отрицательный, ругательный
смысл. Но в любом случае оно подчеркивает неорлн нврные качества человека, его индивидуальность.
Сейчас принято считать, что личность — это хорошо. Не буду спорить. Также трудно спорить с тем,
что личность требует свободы. Только свободная личость может многого достичь. Нужна ли свобода личности, которая сама себя личностью не считает? Нет. Но такая ситуация может
сложиться, только если человеку постоянно внушали, что «один в поле не воин». Тогда, до буквочки впитав в себя эти слова, он станет послушным исполнителем, таким же, как и все остальные. Но если, выполняя свой долг, он сделает нечто из ряда вон выходящее и подумает о том, что он — личность, то сломить этого человека морально уже не удастся.

Из сказанного можно сделать вывод: свобода нужна только тем, кто считает себя личностью, для всех остальных в этом необходимости нет. Но личностями не рождаются, процесс становления личности показан и на страницах романа «Мы». Д-503 на сто процентов уверен в прямой, а значит, в абсолютной мудрости линии Единого Государства. Это он формулирует ТЕШ: «Линия Единого Государства — это прямая, великая, божественная, точная, мудрая, прямомудрейшая из линий … »

Также и все описанное в книге общество считает существующий порядок прочным, незыблемым. Но все рушится за несколько дней, как карточный домик от малейшего ветерка. Все рушится при появлении личности, какой была 1-330, которая чаще называется просто Она, одна-единственная, неповторимая, и поэтому только она приобретает в книге некое подобие имени собственного, подчеркивающего ее индивидуальность. 1-330 поначалу действовала на всех «как неразложимый иррациональный член, невесть откуда затесавшийся в уравнение».

Общепризнанной в описанном государстве была только одна личность — Благодетель. Его почитали, ему беспрекословно поичннялнсь. Показательно описание фигуры Благодетеля: «Лица — не разобрать, видно только, что оно ограничено строгими, величественными, квадратными очертаниями. Но зато руки … » Эти тяж[(ие, пока еще спокойно лежащие на коленях руки — ясно: они — каменные, и колени еле выдерживают их вес. Это не человек; это — монумент, памятник, олицетворение силы и могущества. Личность должна быть сильной. Необходимость быть личностью подчеркивается тем, что герои романа разные, хоть их и стараются сделать абсолютно одинаковыми: 0-90 — «кругло обточенная … и розовое О — рот раскрыт навстречу каждому моему слову. И еще: круглая, пухлая скла- дочка на запястье руки — такие бывают у детей». 1-330 — «тонкая, резкая, упрямо-гибкая, как хлыст».

Личности в романе противопоставляется Единое Государство. Но заметьте, нет ни слова об общественном строе в этом государстве. Этот факт не играет янкакоя роли, сложившаяся там тоталитарная система смогла существовать и при социализме, и при капитализме. Именно поэтому произведение актуально и сейчас, в переломный момент нашей истории, хотя писал ось оно в первые, трудные годы социализма, в эпоху военного коммунизма.

Особое место в романе занимают отношения мужчины и женщины. Надо сказать, что главному герою были близки две женщины, точнее, два женских «нумера»: 0-90 и /-330. Если с первой все было ясно и понятно, то есть личные часы по розовым талонам, то со второй не так уж все просто. Эти отношения развивались неуправляемо, стихийно, что доказывает нам несостоятельность попыток сопротивления страшной силе, называемой любовью.

Сомнения, переживания рождают в человеке личность. Д-503 начинает сознавать свое отличие от других, и слова уже бесполезны. Но и здесь действенными мерами являются физические, в данном случае нейрохирургическая операция на мозге, заодно показыв!Jющая нам, читателям, безграничные возможности науки.

Еще хотелось бы отметить факт соединения в тексте математики и литературы, вызывающий у меня восхищение мастерством автора. Такие фразы, как «улыбнулась нксово», «производная от всей нашей жизни» и другие, могут стать классикой математической литературы.

Британский писатель и публицист Джордж Оруэлл обозначил главную идею романа Евгения Замятина «Мы», как тревожный звоночек об опасности, грозящей человечеству от государственной власти или власти машин. Такое описание не лишено правды. Но все же оно не полно. Смысл антиутопии известного автора – не только критика машинной цивилизации и полный отказ от любой власти. Так о чем же этот роман?

Евгений Замятин на страницах «Мы» намекает читателю на существующие в России в 20-х годах 20 века революционные преобразования. Писатель предвидит, что тот путь, который выбрало правительство, далек от идей социализма и никогда не позволит его построить. Власть, по его мнению, отличается излишней жестокостью. Повсеместно разрушаются классические традиции, давно привитые в обществе. Так, например, это касается отношений внутри семьи.

Действие же разворачивается далеко за пределами времени, в котором живет писатель. Перед нами будущее. Закончилась война между городом и деревней, которая длилась двести лет. Назревала проблема голода, но она была быстро решена изобретением нефтяной пищи. В живых же осталось только 0,2 процента населения. Именно они и стали гражданами Единого Государства.

Описание происходящего внутри этого мира мы слышим из уст талантливого инженера . Он подробно записывает особенности культуры, политики, отношений между людьми, чтобы сохранить сведения для потомков.

Но его взгляды на протяжении романа меняются. Сначала перед нами восторженный и ярый почитатель Благодетеля. Его восхищает то равенство, которое было достигнуто в государстве, ведь все здесь равны: ходят в одинаковых одеждах, окружены одинаковыми условиями.

Но Замятин не может согласиться с рассказчиком: для него это не равенство людей, это их обезличивание, подведение всех под общую черту.

Интересно в этом отношении описание выборов. Ничто не может нарушить четкой и стройной картины их проведения. Все идет слаженно и, как положено: кандидатом на пост главы является только один человек – Благодетель. Хотя никто не отменял народовластия. Пародийный момент. В некотором роде даже абсурдный.

Роман Е. Замятина «Мы» - отражение в полной красе жизни тоталитарного государства. Все атрибуты явны и выставлены напоказ: слезки, наказания отступивших от принятых законов. Нет личных интересов людей, они все буквально «подмяты» под интересы государственной власти. Стерта вся возможная индивидуальность. У нумеров, этого нового вида жилья, а не уютного дома, есть порядковое число – вот и все их отличие друг от друга. Семья зиждется на праве, выданном талоном.