В этой школе детей учат не только наукам, но и физическому труду .

Автор данного высказывания поднимает проблему значения морального и нравственного состояния общества.Суть проблемы в том, что внутреннее состояние общества формируется не только под влиянием образовательного процесса, но и вне.Данная проблема очень актуальна, так как от морального восприятия и нравственного поведения людей зависит благосостояние и уровень культурного развития страны.Автор считает, что существуют и другие источники позволяющие человеку общаться.Я полностью соглашусь с мнением автора так как тоже считаю что в современном обществе существуют множество субъектов формирующих личность и выступающих агентами социализации.Рассмотрим понятие социализации и ее субъектов для аргументации выбранной мной точки зрения.Социализация представляет собой процесс формирования личности.Агентами социализации выступают:школа, СМИ, церковь, а наиболее главный объект - это семья.В дополнение к теоретической аргументации хотелось бы привести ряд фактических примеров.

Во-первых, по данным ученых за 2013 год выяснилось, что интернет оказывает огромное влияние на детский организм.В частности видеоигры, содержащие фрагменты насилия и убийств, что приводит к аморальному состоянию личности, и знаний общества в целом.

Во-вторых, другим примером может служить произведение Льва Толстого "Война и мир" уровень морального и нравственного воспитания в семье Ростовых был достаточно высок.Родители Наташи Ростовой приучали ее к благородию и воспитывали в ней лучшие качества личности, такие как:доброта и честность.

Таким образом, проанализировав теоретическую аргументацию и приведя ряд фактических примеров можно сделать вывод о том, что В.В.Путин был абсолютно прав с своем высказывании говоря о том, что внешние факторы оказывают большое влияние на морально нравственный климат в обществе.

Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) - начать подготовку

Обновлено: 2017-11-11

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Возможно ли в современном мире совместить советскую школу и царскую гимназию? Оказывается, да. Такой проект успешно реализуется в Ярославской области , недалеко от Переславля-Залесского , где в начале девяностых была возрождена Свято-Алексиевская Пустынь, а в 1996 году открыта Православная Классическая Гимназия.

Букварь и прописи К сожалению, сегодня государственная политика в области образования пошла по западному пути развития. Детей не учат, а заставляют заучивать. У любой современной школы одна задача - ее выпускники должны успешно сдать ЕГЭ. От этого зависит финансирование школы, ее статус среди образовательных учреждений. Что останется после такой «учебы» в головах будущего поколения, современных учителей практически не волнует. Между тем, любая наука начинается с «букваря». Ребенок должен научиться читать и, что не менее важно, писать. Разве в современных школах учат писать? Окончательно ушло в прошлое такое понятие, как «каллиграфический почерк». Дети печатают в телефоне, но на бумаге пишут уже с трудом. В свою очередь на западе давно поняли свои ошибки и сегодня стараются «вернуться к истокам». В частности, исследователи из Принстонского университета , который, как известно находится в США , провели ряд тестов, доказывающих, что информация усваивается лучше, если записывать ее от руки, а не с помощью ноутбука или другого гаджета. Студентам было предложено на выбор конспектировать лекции с помощью ноутбука или обычной ручки и тетради. После окончания лекций молодые люди в течение тридцати минут выполняли несколько отвлекающих заданий, а затем им задали вопросы, ответы на которые содержались в просмотренном ими в ходе занятий видеоматериале. Ответы на фактические вопросы были почти одинаковыми и у тех, кто пользовался ноутбуком, и у тех, кто по старинке писал ручкой. В итоге первенство однозначно захватили приверженцы «дедовского» способа записи. Их ответы были более полными и развернутыми и содержали больше важной информации. Ученые считают, что во время набора текста на мобильном устройстве пишущему бывает сложно перефразировать услышанную речь. Возможно, именно это объясняет, почему пользователи гаджетов хуже запоминают информацию. Записи же, сделанные от руки, помогают их авторам более эффективно использовать информацию и более глубоко изучать заданную тему.

Согласны с выводами американских ученых и в ста километрах от Москвы , в Православной Классической Гимназии, которая входит в состав необычного образовательного комплекса, где кроме самой гимназии, успешно работает кадетский корпус, школа искусств и более двадцати музеев. Комплекс возник в результате возрождения в 1991 году Свято-Алексиевской Пустыни. Известность комплекс приобрел, в том числе и в связи с высокими показателями уровня образования. Здесь успешно соединили педагогический опыт дореволюционной России и Советского союза. Например, обучение детей письму происходит по традиционной системе, в тетрадях с косыми линейками для выработки нужного наклона и горизонтальными линиями, регулирующими высоту. В современном обучении, в обычных школах, это практикуется только в первом классе. Что же дают классические прописи, кроме хорошего почерка? Аккуратное письмо систематизирует процесс мышления. Кроме того, ученики пишут при помощи перьевой ручки. Она позволяет регулировать нажим, приучает писать аккуратнее. А уже это - фактически упражнение из области мелкой моторики, которая положительно влияет на развитие левого полушария мозга, и интеллекта в целом. Математика и труд Что касается точных наук, например, математики, то в Классической Православной Гимназии также используются традиционные методики. Прежде всего, речь идет о трудах знаменитого педагога и математика Андрея Петровича Киселева , который посвятил всю свою жизнь работе над школьными учебниками. И они были действующими в русской, а затем советской школе с 1884 по 1960 год. В современном мире роль математики не исчерпывается исключительно прикладным ее применением. Иначе, например, многие деятели искусства могли бы с чистой совестью сказать, что время, посвященное в школе решению задач и доказательству теорем, было потрачено впустую. Тем не менее это не так. Предположим, что ваш ребенок «чистый гуманитарий». Его душа воспринимает только литературу и поэзию. Казалось бы, поэзия - сплошная романтика и вдохновение, в ней нет места анализу и расчету. Вспомнив стихотворные размеры ямб или хорей, приходит понимание, что математика и тут приложила свою руку. Ритм, словесный или музыкальный, также описывается и просчитывается с применением знаний этой науки. Для писателя или психолога часто важны такие понятия, как достоверность информации, единичный случай, обобщение и так далее. Все они либо напрямую являются математическими, либо строятся на основе закономерностей, разработанных царицей наук, существуют по ее правилам.

Увы, но не во всех современных школах понимают эти азбучные истины. Зачастую детей разделяют на «физиков и лириков», и они буквально тонут в профилирующих предметах, и, в итоге, развиваются в прямом смысле однобоко. «Лирики» не понимают значения точных наук, а «физики» не видят пользы в уроках истории и литературы. В Классической Православной Гимназии считают, что ребенок должен развиваться полноценно, иначе ему будет очень сложно профессионально состояться в современном мире. Кстати, следующий фактор, который влияет на успешное обучение - это применение такого традиционного метода в классической русской и советской школе, как физический труд. Его необходимость никогда не подвергалась сомнению ни в академических кругах, ни у практикующих педагогов. Это абсолютно необходимая составляющая начального образования, которую нужно возрождать и которая успешно реализована в Свято-Алексиевская Пустыни. На практике трудовое обучение выглядит следующим образом: с 1 по 7 класс трудовая школа, по два часа в день. С седьмого класса занятия в техникуме, зимой расчистка дорожек и работы в живом уголке. В летнее время школьный огород, участие в содержании садов, ягодников, уход за зверятами на ферме. Такой подход к обучению помогает добиться значительных результатов. Формирование интереса и любви к труду - одна из основных задач обучения и воспитания детей. Труд оказывает большое влияние на умственное развитие ребёнка и на развитие его мышления. «Трудные» дети и понимание прекрасного Так сложилось исторически, в этом, собственно, и одна из сверхзадач, что в Свято-Алексиевскую Пустынь учатся так называемые «трудные» дети. У каждого из них своя история и свой набор социальных факторов. У кого-то родители со слабым здоровьем или бедная семья. Есть даже такие, которые не видели школы, то есть, в местности, где они проживали до этого, ее попросту нет. Как вернуть такого ребенка к адекватному социальному поведению? Выход один - привлечь интерес к учебе, мотивировать. Кроме того, должно быть обеспечено и другое условие: постоянный контроль, дисциплина. Очень многие дети учатся плохо, не потому, что они не способны учиться лучше, а потому что не умеют прикладывать усилия. Если родители не контролируют, делает ли ребенок домашнее задание, то в большинстве случаев он его делать не будет. Детей, сознательных до такой степени, чтобы они без мамы и без папы делали свою работу - таких очень мало. В основном дети идут путем наименьшего сопротивления. Задача педагогов - найти золотую середину. Не заставить, а заинтересовать. Контролировать, но не быть охранником. С учетом того, что в Свято-Алексиевской Пустыни воспитательный и учебный процесс происходит круглосуточно, у педагогов есть возможно создать исключительный микроклимат и наиболее приемлемую психологическую обстановку. С одной стороны, учитель заменяет родителей, но с другой, все-таки остается учителем. Большинство учеников это понимают и для них учеба и воспитание становятся единым и единственно правильным образом жизни.

Что же еще помогает в воспитании и образовании детей? Один из самых правильных педагогических методов - это образование искусством, вовлечение в него. Он был принят и в советской школе, и в дореволюционной гимназии. Несравнимо больше было уроков рисования, пения, детей регулярно вывозили в музеи, в театры, где происходило знакомство с искусством. Сейчас, в современной школе, это все делается чаще всего формально. Задача Классической Православной Гимназии и Свято-Алексиевской Пустыни исправить сложившуюся ситуацию. Живопись, скульптура, пение, как, впрочем, и искусство в целом, основа счастливого детства и понимания прекрасного. Финансы и мирские заботы Как ни печально осознавать, но все мы живем в материальном мире. Электричество, вода, продукты - все это стоит денег. Сегодня Свято-Алексиевская Пустынь испытывает колоссальные проблемы с финансированием. Дело в том, что уникальный образовательно-музейный комплекс существует фактически только за счет добровольных пожертвований. Часто учителям приходиться задумываться о житейских проблемах, что, к сожалению, замедляет процесс там, где его можно ускорить. Содержание всего образовательного комплекса обходится катастрофически дорого, и поэтому приходиться искать помощи у благодетелей. Важной помощью являются и любые «сто рублей» частных жертвователей. Например, сейчас, то есть буквально, в эту минуту, очень остро стоит вопрос о строительстве артезианской скважины, так как старая отработала свой ресурс и в любой момент может остановиться. Дети могут остаться без питьевой воды. О какой полноценной учебе тогда пойдет речь?

Наша система образования основана исключительно на «надо». Желания и интересы ребенка не учитываются. Даже ему химия не нужна, и он хочет работать продавцом, все равно таблицу Менделеева выучить придется. И наоборот. Если ты с детских лет хочешь стать врачом и хочешь уже в школе изучить анатомию более глубоко – не выйдет. Это не входит в план педагога.

Есть такая заметка на просторах интернета, где очень убедительно школа сравнивается именно с тюрьмой. Из нее невозможно освободиться раньше срока, в ней ты абсолютно несвободен и зависим от учителя. Ты должен делать то, что от тебя требуют, и поэтому мотивации никакой нет – ты делаешь все это лишь бы сделать. Ты не являешься личностью, ты просто один из толпы. И так далее.

Растянутость по времени

Такое ощущение, что ради того, чтобы родители могли дольше работать, всю информацию растянули на года. Хотя многое можно было бы изучить в несколько раз быстрее. Так некоторые дети заканчивают школу экстерном. А те, кто учатся дома, иной раз на подготовку к экзаменам за год тратят всего один месяц в году. Тогда зачем каждый день долбить одно и то же? Я помню, как мне откровенно было скучно на уроках. Когда тему не просто прошли, а триста раз разжевали с разных сторон, как будто больше и поговорить не о чем.

Его негибкость – всем одно и то же

Кому-то скучно, а кто-то ничего не понимает. Я бы с удовольствием во время урока не сидела полчаса, ожидая, когда все дорешают контрольную, а делала бы какие-то дополнительные, более сложные задания. И было бы здорово, чтобы дети сами могли решать, что они хотят изучать.

Его отсталость и несовременность

Помню, у нас информатика в школе проходила на таких огромных компьютерах, на которых не было никакой визуальной системы, лишь сложные наборы команд для вызова разных функций. Притом, что уже существовал «Виндоус» - несколько лет как. А нашим школьным компьютерам было лет по пятьдесят, если не больше. Даже сложно назвать их компьютерами – огромные калькуляторы. И так не только в плане техники.

Любые новейшие открытия вы в школе не узнаете. Вам там расскажут о том, что написано в учебнике, даже если недавно кто-то это смог опровергнуть.

Создание унифицированных сотрудников

Кого готовят школы? Ну давайте честно. Тех, кто может сидеть на одном месте, не высовываться, делать рутинную работу много лет. То есть удобных сотрудников, которыми в дальнейшем будет легко управлять – рублем и кнутом. Любое творчество в школе обычно не приветствуется, как и предпринимательство. Помню, как мы однажды продавали в школе мороженое – и получили за это «по шапке». Мол, нечего заниматься ерундой. Хочу ли я, чтобы мои дети такими были? Нет.

Нет самой важной – нравственной – базы

Даже наоборот. За эти десять лет ребенок каждый день смотрит на то, как жить не надо, но впитывает это как норму. Чтобы выжить в коллективе ему часто приходится идти против своей совести – обманывать.

Он видит несчастных учительниц, работающих за копейки и ненавидящих свою работу. Или как минимум женщин, которые очень много трудятся, но мало что могут себе позволить. Большинство этих учительниц – по моей памяти – не замужем и самостоятельно растят детей, пребывая в сильном стрессе. При этом всячески костерят мужчин, даже на уроках.

Помню, одна учительница в моей школе так ненавидела мужчин, что вызывая мальчишек к доске, очень долго их мучила и выдавала потом: «ну что с тебя взять, ты же мальчик! Садись, три». А девочкам оценки ставились просто так, из женской солидарности.

Учителей мужчин катастрофически мало, максимум – физрук и физик. Да и те обычно подавляются в коллективе директором-женщиной или женщиной-завучем. Идеальная картинка для взрослой жизни? Все ведь так живут, это норма!

Ничего не говорится о Боге. Или говорится настолько назидательно, что у ребенка в эту сторону все закрывается. Например, ввели сейчас «Основы православия» - но снова обязательно для всех, в назидательном порядке, еще попробуй откажись. И преподаются они часто так, что отбивают желание идти глубже.

А дети ведь все впитывают, как губки. Образование же от слова «образ»! Какой образ у них перед глазами в школе?

Жесткие социальные условия и «травля» белых ворон

Кто определяет правила в детском коллективе? Обычно тот, кто наглее, смелее, сильнее и харизматичнее. При этом такой человек не обязательно умен, далеко не всегда обладает нравственной чистотой. И правила создаются такие же.

В моем классе правила были заданы мальчишками, которые уже в пятом классе пили водку и курили. Нормальными у нас считались те, кто умеют разговаривать матом, кто уже в седьмом классе с кем-то целуется и так далее. Остальные считались отбросами и ботанами. Девочек мучили меньше, но над ними постоянно и зло шутили. Мальчикам, которые выросли в интеллигентных семьях, устраивали проверки и головомойки. Постоянно. Это было в порядке вещей и никого не удивляло.

Обычную с вида девочку всем классом с упоением звали «жирной», над мальчиком, который очень медленно на все реагировал, всегда смеялись, считая и «тупым», и «тормозом», кому-то в сумку подкладывали мышь, на кого-то выливали воду на перемене, кого-то окунали головой в унитаз. И я училась в хорошей школе, в хорошем районе!

Любой, кто выделялся, всегда проходил серьезную травлю. Девочка, которая скромно одевалась и не встречалась с мальчиками, подвергалась гонениям и называлась исключительно «старая дева». Мальчиков же просто били, отбирали у них деньги. Еще чаще так поступали с теми, кто был помладше на пару лет.

Сколько же нужно потратить душевных сил на переваривание всей этой гадости! Сколько лет потом нужно выводить все это из своей души! Казалось бы, посторонние тебе люди, но каждый день раскачивают твою лодку, не желая оставлять тебя в покое. И ты никуда не можешь деться из нее.

Есть и другой вариант – который выбрала я, отказавшись от себя и своих ценностей. Став такой же, как все. Делая совсем не то, что хочется. Подражая совсем не тем и непонятно зачем. Только разве он намного лучше первого? Возвращаться к себе ничуть не проще, чем избавляться от гадости, которую тебе набросали в душу, даже еще сложнее. Многое ведь становится привычным и кажется нормой.

Убивает мотивацию и любознательность

В школе единственная мотивация – это оценка – плохая или хорошая. Из страха перед двойкой стараешься сделать лучше. Мечтая о пятерке, исправляешь все ошибки. Делать что-то хорошо просто так, изучать что-то глубже просто так – никто не будет. Зачем?

Школа убивает в ребенке его природную любознательность своим насильственным вдалбливанием. Потому что лишние вопросы не задавай – а вдруг учитель сам ответа не знает? И вообще не мешай всем остальным, мало ли что тебе интересно. Дома на твои вопросы тоже отвечать никто не хочет. Читать лишние книги уже нет ни времени, ни сил – пока прочитаешь то, что «нужно». И все. Нет любознательности, только обязательства и зубрение того, что неинтересно.

Школа увеличивает гордыню особенно у девочек, особенно по отношению к мальчикам

Девочкам такая система обучения дается проще. Они быстрее переключаются, им проще зубрить, ничего не понимая. Поэтому в школе они часто успешнее. Почти все отличницы – девочки. В моей школе среди золотых медалистов на десяток девочек был всего один мальчик. Только один.

И в такой обстановке у девочек сильнее растет гордыня. Мол, смотрите, какая я молодец! Какая я умная, а вы все – тупые! И особенно тупыми, конечно, кажутся именно мальчики. Они учатся иначе, и им такая форма совсем не подходит.

Потом такая девочка подобным образом относится ко всем мужчинам – как к тупым, медлительным, глупым. Хотя они таковыми не являются, у них просто иначе работает мозг, они может быть, долго запрягают, зато потом не остановить! Мальчики способны уходить глубже, изучать со всех сторон, а не просто скакать по верхам.

Но девочка этого не понимает, у нее просто разрастается гордыня. Помогает ли это ей в семейной жизни? Точно нет.

Минимум двигательной активности

Что делают в школе дети в течение 5-6 часов? Сидят на одном месте. Несколько перемен, где можно побегать, но часто даже это нельзя. Пару раз в неделю у них физкультура – и все. Какой тут активный образ жизни? Мы вот так вырастаем – и продолжаем сидеть на попе ровно. А куда деть всю внутреннюю энергию и силу? И откуда черпать разрядку, вдохновение.

Критика и удар по самооценке

Система, когда тебя публично спрашивают у доски, и потом ставят оценку, может нанести ребенку много ран. Потому что некоторые боятся отвечать у доски, кто-то все забывает от волнений, кому-то нужно время на то, чтобы включиться. Все дети разные. А публичный опрос подходит лишь некоторым. Остальным он может принести лишний стресс, переживания, в том числе и по поводу публичного выставления оценки учителем.

Нет связи с природой

Нет в школе природы. Дети весь день в каменных стенах. И городские дети изучают природу в теории, хотя можно было бы выйти на улицу и изучить ее на практике – в лесу, в парке, в огороде. Даже живые уголки в школах обычно какие-то не очень живые.

Школа закапывает таланты ребенка

Неважно, что ты любишь. В школе даже очень любимое тобой могут так старательно в тебя засовывать, что это вызовет отторжение. Я, например, любила математику в школе, пока у меня была учительница, которая сама ее очень любила. А потом – уже другая учительница – весь этот интерес успешно «похоронила». Потом попробуй откопай все это (а сейчас многие люди именно этим озадачены – поиском своих уже кем-то или чем-то убитых талантов).

Школа лишает родителей и детей общения

Все сводится теперь к «уроки сделал?», «экзамен сдал?». А на большее сил и времени нет. Даже в выходные. Да и не о чем становится общаться. Родители заняты своей жизнью, дети - своей – и точек соприкосновения с каждым годом все меньше.

Дети становится такими, как те, с кем они общаются

Каким бы ни был огурец – большим или маленьким, плотным или не очень, при попадании в рассол с другими огурцами он становится таким же, как и другие.

Он может быть чуть более соленым или чуть менее. Но он точно не сможет остаться таким, как был прежде. Вот так на нас влияет наше окружение. С кем мы находимся рядом, такими мы и становимся. Хотим мы этого или нет.

Поэтому окружение стоит выбирать очень внимательно, особенно для детей, которые все впитывают как губки. А какие дети ему попадаются в школе? Случайные, никак и никем не отобранные, подходящие ему только по возрасту и району проживания. Какие у них при этом ценности, какие семьи, какие планы? Что мы об этом знаем, отводя ребенка в школу?

Школа учит одному, а в жизни требуется другое

Меня лично школа научила, что быть открытой и искренней это опасно. Что так я становлюсь слабой и уязвимой. И пока я так жила, моя жизнь была серой и достаточно трудной. В то же время именно с тех пор, как я начала учиться быть искренней и открытой с миром, все стало меняться. Так появился и тот сайт, и книги, и путешествия. Искренности сейчас очень мало, открытости тоже.

Мы все залезли в свои маленькие темные норки и сами с собой там варимся. Поэтому нам мало с кем интересно – и мало кому интересно с нами. Но если из норы своей все-таки вылезти и открыться миру и людям – можно столько всего узнать и понять!

И да, люди голодают по искреннему душевному общению. Каждому втайне хочется открыть двери тесной клетки вокруг своего сердца. Но это так страшно! Поэтому так восхищают люди, которые это делают. К ним тянутся, с ними хотят общаться.

Я могу долго перечислять, что еще в современном школьном образовании мне не нравится, что для меня неприемлемо и почему я не хочу помещать в такую среду детей. Но просто жаловаться смысла нет; поэтому нужно делиться и своим позитивным опытом, как мы этот вопрос решаем. У нас семейное обучение, домашнее.

Конечно, мы к этому пришли не сразу. Так как у старшего сына есть особенности в плане речи, то в свое время это заставило меня пересмотреть свое отношение к школе. Был бы он изначально обычным ребенком, я бы наверняка не включила голову и отдала его в самую престижную школу. И даже не задумалась бы.

Я знаю много мам особых детей, чьи дети ходят в обычные школы. Это их суровая школа жизни, где им очень непросто. И мамы за это бьются, сражаются. И я когда-то тоже этого хотела. А сейчас я понимаю, что отдавать ребенка с особенностями в обычную школу – для самого ребенка вредно. Что ему это даст кроме стресса и травли одноклассниками? Может быть, это больше нужно маме, чтобы доказать всем, что ее ребенок такой же как и все – и в чем-то даже лучше?

В то же время я вижу, как много возможностей дает Даньке спокойная домашняя атмосфера, где ему легко быть собой. Весь день он рисует. С утра до вечера. Каждый раз – рисует все лучше и лучше, его не нужно заставлять это делать, он сам пробует, экспериментирует. Через рисование же он научился писать. Сам. И читать. Тоже сам. И ему это интересно. Его не нужно заставлять и стимулировать.

Возможно, когда-нибудь мы куда-нибудь прикрепимся, сдадим какие-то экзамены – если он захочет. Мне это неважно. К тому же художник может зарабатывать на жизнь не меньше, чем менеджер. Если его талант никем не придушен. Может быть, когда-то он захочет пойти в школу – и я не стану препятствовать. Ни ему, ни его братьям. Но пока у нас домашнее образование.

По данным Минобрнауки РФ, за последние 10 лет число детей, которые занимаются дома, возросло в десять раз. Формы обучения самые разные – от надомного и семейного обучения до экстерната.

Работа, учёба и проект

Житель Строгино Павел Гусев – студент 1-го курса МГИМО, факультет информационные технологии в международном бизнесе. Последние два года он учился в школе по форме экстерната. Не путать с экстерном, когда школьная программа изучается в ускоренном темпе. При экстернате школьники учатся столько же, только появляются в школе не каждый день, а раз в месяц.
Паша перешёл на экстернат по необходимости. К 9-му классу у мальчика уже была работа, учёба и разработка программного обеспечения информационного проекта, который он не хотел бросать. Совмещать всё было тяжело. И на семейном совете решили после 9-го класса пойти в экстернат. Как выяснилось, не прогадали.

– Я учился в школе №1130 (м. Крылатское). Там меня не согласились учить по форме экстерната. Тогда мы нашли школу №518 в ЦАО, которая на тот момент опробовала пилотный проект по мультимедийному и дистанционному обучению. Меня с радостью взяли на бесплатную форму экстерната, – вспоминает Павел.

Сильная мотивация

Экстернат требует от ребёнка большой самостоятельности. У Паши с этим не было проблем.

– Я с 14 лет сам учился программированию, был сильный интерес к этому, мотивация. Этот навык самостоятельного обучения помог мне и в изучении других предметов, — говорит Паша.

Первую половину дня Паша занимался своим проектом, затем — уроки с репетитором по математике для внутреннего экзамена в университет. А вечером делал школьные задания.

Павел решил не погружаться глубоко в непрофильные предметы – вроде химии и биологии, сдавал их на четвёрки. Зато информатику и историю сдал на «отлично»: ведь его проект – игра-стратегия, где нужно было управлять древнерусскими князьями, предполагала знание отечественной истории.

В результате Паша успешно сдал ЕГЭ, внутренние экзамены по математике и немецкому языку и поступил в университет. Помогло ещё и то, что до этого Павел два года жил и учился в Германии.

Экстернат или семейное?

Паше повезло с бесплатным экстернатом. Но чаще в школах по месту жительства отказываются от формы экстерната, так как это невыгодно. С переходом на финансирование по количеству учеников плата на экстерна не поступает, а учебный процесс ему обеспечить надо – принять экзамены, предоставить учебный материал. В городе есть хорошие школы-экстернаты, но учиться там дорого – плата составляет от 40 тыс. рублей за 3 месяца. Остаётся семейное обучение.

Семья Левковых из Митина учит двоих 10-летних сыновей дома. И не только из соображений экономии.

— Мы православные, и нам важно воспитывать детей в русле наших ценностей, — говорят Олег и Марина.

По закону, таким родителям обязаны немного доплачивать за обучение своих детей, но на практике школы на это не идут. Родители машут рукой – хорошо хоть разрешили перевести ребёнка на такую форму.

Дети у Марины заняты целый день – кружки, занятия спортом, и конечно, «домашка». Пока Марина сама справляется с обучением детей – учит по программе Занкова. Время от времени дети ходят в школу, где у них проверяют знания.

Что будет, когда потребуется более серьезное обучение, Марина пока не знает. Как вариант – репетиторы или специальная православная школа.

— Согласно закону «Об образовании» (2012), есть две альтернативные формы образования: «семейное образование» — 1-9 класс и «самообразование» — 10-11 класс. Такое разделение связано с тем, что ответственность за обучение ребенка с 1-го по 9-й класс делится между школой и семьей. И если ребёнок на домашнем обучении не получил хороших оценок во время периодической аттестации в школе, то его обязаны перевести в обычный школьный класс, чтобы гарантировать право на получение начального и основного общего образования (до 9-го класса включительно), — поясняет директор школы «Первый экстернат» Татьяна Дюкарева.

– Каковы типичные проблемы младших школьников?

– Если мы говорим про городских школьников, то первая и основная проблема – это выученная несамостоятельность, несформированность блока планирования. Коротко это называется «учебная несамостоятельность, портящая отношения».

– Откуда она берется?

– Есть несколько причин, которые приводят к тому, что ребенок не может делать уроки сам, и в связи с этим родителям приходится сидеть с ним за уроками, что сильно портит отношения между родителем и ребенком. Сейчас ничто не настраивает ни родителя, ни ребенка на то, чтобы формировать самостоятельность. Она не возникает самотеком.

Во-первых, немалый вклад в это вносит школьная программа – она часто перенасыщена и подстроена не под возраст детей и их способности, а под амбиции образовательного учреждения.

Когда мы с вами учились, никому в голову не приходило сидеть с ребенком за уроками, за исключением случаев перехода в другую более сильную школу или поступления куда-то. Все было устроено так, что с программой можно было справиться. А сейчас все устроено так, что с программой можно справиться только в том случае, если все встанут на уши. И я говорю об обычных детях без образовательных способностей, без дисграфии, без нарушения внимания, без вегетативных нарушений.

Программа по части предметов сформирована так, что их невозможно освоить без взрослого. Например, первоклассник или второклассник, который начинает учить иностранный язык, получает учебник, в котором все задания даны на английском, а он еще не умеет читать по-английски. Очевидно, что без участия взрослого он их выполнять не сможет. Когда мы учились, такого не было.

Во-вторых, не только изменилась программа по наполняемости, но изменился подход учителей. В прошлом году в одной из сильных московских школ только одна учительница первых классов из четырех сказала родителям: «Не вздумайте помогать детям делать уроки, они пришли учиться сами», все остальные сказали: «Родители, вы поступили в первый класс. По математике у нас такая-то программа, по русскому – такая-то, в этой четверти мы занимаемся сложением, в следующей – вычитанием…» И это тоже, конечно, формирует учебную несамостоятельность.

Сегодня школа часть ответственности перевешивает на родителей, и считается, что в этом есть какой-то плюс. Кроме того, учителя страшно задерганы ФГОСами и прочими штуками. У них нет задачи формировать эту учебную самостоятельность – у них много других задач и сложностей: это и большие классы, и огромная отчетность…

Поколение учителей, настроенное на формирование самостоятельности, сходит с рабочей арены.

Еще один фактор, способствующий ухудшению ситуации в начальной школе, – после значительных изменений в образовании повсеместно увеличилось количество учащихся в одном классе. Это огромная разница для учителя – учить в первом классе 25 детей или 32 или даже 40. Это очень сильно влияет на способы работы учителя. Поэтому одна из серьезных проблем начальной школы – большие классы и сопутствующие изменения способов работы учителя, и как результат – более частое эмоциональное выгорание учителей.

Учителя, которые учились еще при СССР, были готовы на многое, подходили к профессии как к служению, сейчас сходят с трудовой арены по возрасту. Есть огромный дефицит кадров. Профессия учителя долго не была престижной, и привлекать в эту профессию молодых специалистов начали только сейчас. Отчасти поэтому даже лучшие школы сегодня переживают жесточайший образовательный кризис.

Старое поколение, может, было эмоционально выгоревшим, уставшим, но очень профессиональным. А из молодых учителей в возрасте 22-32 лет, настроенных на получение максимального заработка при минимальных усилиях, совсем немногие останутся в школе. Поэтому учителя часто уходят, меняются.

– Какой вклад в формирование несамостоятельности вносят родители?

– У родителей, прежде всего, появилось много свободного времени. Сегодня часто, если семья может себе позволить, чтобы мама не работала, она сидит с ребенком всю начальную школу. И, конечно, ей нужно чувствовать себя востребованной. И совместное выполнение домашних заданий частично инспирировано тем, что у взрослых теперь больше свободного времени, чем раньше. Нельзя сказать, что это плохо – это время можно потратить на что-то прекрасное, но оно часто уходит именно на уроки, и из-за этого отношения не улучшаются.

– Какие есть еще причины?

Еще одна – в том, что мы растим головастиков. Мы делаем огромный упор на развитие интеллектуальных способностей. Этому способствует большой объем самых разных предложений, особенно в Москве, можно столько всего выбрать – только успевай возить. И в результате мы загружаем детей больше, чем нужно. Это общая тенденция, и это проявляется не на осознанном уровне – так делают все.

– Какие симптомы того, что ребенок страдает учебной несамостоятельностью?

– Ребенок не помнит сам, что ему задано. И для этого созданы все условия: бумажный дневник остался в прошлом – у нас теперь есть учительские блоги, родительские чаты, группы, электронные дневники, где все это выложено.

Ребенок не вспоминает, что надо вовремя сесть за уроки. Часто причина в том, что все настолько плотно в его графике, что сразу после школы он куда-то едет, а потом еще куда-то, и когда он попадает домой, он просто не в состоянии ни про что вспомнить.

Только очень зрелые дети способны в 7-8 вечера вспомнить про уроки, поэтому родителям приходится напоминать. А это классический признак школьной самостоятельности. Самостоятельный человек должен взять задачу, вспомнить о том, что он должен ей заняться, и спланировать время, когда это будет сделано. В первом классе этот навык только формируется, но ко второму-третьему классу он уже должен быть. Но он не возникает самотеком, и в современной школе ничто и никто это не формируют.

Ребенок в принципе не обучен отвечать за свое время. Он не бывает один – мы везде его возим. Теперь ни у кого нет ключа на шее – мы везде водим его за руку, возим на машине. Если он опаздывает в школу, то это не он опоздал, а мама застряла в пробке. Он не может спланировать, во сколько ему выйти и сколько необходимо времени, чтобы что-то сделать, потому что ему просто не нужно этому учиться.

– Как это все лечить?

– Лечить болезненно, никто не любит этих рекомендаций, и обычно к психологам попадают, когда уже дошли до предела, довели отношения до такого состояния, что совместное выполнение домашних заданий превращается в многочасовую муку. До этого родители не готовы слушать никаких рекомендаций специалистов. А рекомендации такие: надо пережить пике вниз, серьезный спад успеваемости, и научить ребенка чувствовать ответственность за его время и уроки.

– Грубо говоря, вы перестаете контролировать процесс выхода из дома, напоминать ему, чтобы он делал домашнее задание, и сидеть с ним за уроками, и мужественно переживаете временный вал двоек?

– Если коротко, то да. У меня целый курс есть про учебную самостоятельность. Желательно при этом объяснить учителю, что у вас будет это пике вниз, но не с каждым педагогом можно об этом договориться: отнестись к этому процессу с пониманием способен один учитель из десяти, потому что общая тенденция школы другая. Сегодня научить ребенка учиться не является задачей школы.

Проблема в том, что в начальной школе ребенок еще небольшой, и вы можете практически силой усадить его за уроки и удержать. Сложности часто начинаются позже, в 6-7-м классе, когда это уже большой человек, иногда выше мамы с папой, у которого уже другие интересы, начинаются пубертатные штучки и оказывается, что он совершенно не умеет распределять время и уже не готов вас слушаться. Он хочет самостоятельности, но совершенно к ней не способен.

Я сгущаю краски, и до острого противостояния с родителями доходит не всегда, но довольно часто. Пока родители могут, они его удерживают, контролируют, направляют. Как говорится, главное – довести ребенка до пенсии.

– Какие еще есть проблемы у детей начальной школы?

– Связанная с несамостоятельностью проблема – перегруженность ребенка, когда в него впихнуто все, что можно впихнуть. Я каждый год встречаюсь с мамами, которые говорят: «У моего ребенка расписание сложнее, чем у меня», причем говорят об этом с гордостью.

Это определенная часть общества, где мама убивается и водит ребенка везде сама, или где есть водитель, который везде возит и ждет ребенка в машине. У меня есть простой маркер ненормальности нагрузки: я спрашиваю: «Сколько времени в неделю ваш ребенок гуляет?» Если речь идет про начальную школу, родители часто говорят: «Какой гуляет? Он в каникулы гуляет». Это показатель ненормальной нагрузки. Еще один хороший вопрос: «Во что любит играть ваш ребенок?» – «В Lego». – «Когда он играет в Lego?» – «В каникулы»…

Кстати, эта перегрузка расписания увеличивает количество нечитающих детей.

Если ребенок еще не стал фанатом чтения, не успел зачитать, не открыл для себя чтение, то в условиях интеллектуальной и организационной перегрузки, придя домой, он будет больше всего хотеть отключить мозг, который все время работает.

Здесь есть прямая связь, и когда детей разгружаешь, они начинают читать. У перегруженного ребенка мозг все время в напряжении. Когда мы с вами, взрослые люди, лишаем себя полноценного регулярного сна, мы лучше от этого работать не начинаем – мы начинаем работать совершенно по-другому, и многим приходится пройти через опыт жестокой бессонницы и нервно-психического истощения, прежде чем они перестают экспериментировать с количеством сна.

Нагрузка – это то же самое. Если мы систематически перегружаем неокрепшее существо, которое активно растет, оно не начинает учиться лучше. Поэтому вопрос нагрузки – очень тонкий и индивидуальный. Есть дети, которые готовы нести большую нагрузку, и им прекрасно, они только хорошеют от этого, а есть те, кто берет нагрузку, несет ее, но постепенно от этого невротизируется. Надо смотреть на поведение ребенка, на его состояние вечером и к концу недели.

– Какое состояние должно заставить родителей задуматься и пересмотреть нагрузку ребенка?

Это зависит от его психологического типа. Меланхолики будут страдать, тихо плакать и болеть, потому что это самый уязвимый и истощаемый тип, они будут уставать только от количества народу в классе и от шума в рекреации. Холерики будут кричать и закатывать истерики к концу недели.

Самый опасный тип – это те дети, которые без внешних проявлений переутомления несут нагрузку, пока она не доводит их до соматического срыва, пока они не покроются экземой и пятнами. Эта выносливость опаснее всего. С ними нужно быть особенно аккуратными. Они действительно много могут, они очень результативны, позитивны, но у них не всегда срабатывают внутренние предохранители, и родители часто спохватываются, когда ребенок уже в плохом состоянии. Их надо учить чувствовать нагрузку.

Это индивидуальные показатели, но есть и общие: ребенок в начальной школе должен гулять хотя бы трижды в неделю по часу. Причем именно гулять, а не то, что мне иногда говорят родители: «А мы гуляем, когда идем с одного занятия на другое». Есть вообще ситуации, когда ребенок и его мама живут в режиме подвига: «Я в машине кормлю его супом из термоса, потому что он же должен обедать полноценно».

Я слышу такое достаточно много, причем это часто позиционируется как большое достижение. Людьми движут лучшие побуждения, и они не чувствуют перенасыщения расписания. А ведь детство – это время, когда много сил уходит просто на рост и взросление.

– Есть ли функциональные проблемы у современных младшеклассников, которые мешают им в их школьной жизни?

– Как ни странно, при всем современном уровне информированности и грамотности, достаточно часто встречается неотслеженная минимальная мозговая дисфункция, ММД. Это комплекс небольших нарушений, которые никак не диагностируются до того, как они проявились, но при этом страшно мешают. Это не совсем гиперактивность и не совсем дефицит внимания – это меньшие вещи, но ребенок с ММД плохо обучаем в формате обычного класса. Также бывают недиагностируемыми всякие речевые нарушения, которые очень влияют на освоение письма, чтения, иностранного языка, всяческие дислексии и дисграфии.

– Откуда это берется?

– Это, может, всегда и было, но до школы не очень мешало и не особенно проявлялось. Причина – возможно, в простимулированных родах и во вмешательстве в роды – при поиске того, откуда это взялось, смотрят на пренатальные факторы и всегда что-то там находят.

ММД – это нарушения нашего времени, которых наравне с аллергиями и онкологией стало больше.

Некоторые из них мешают ребенку учиться в общеобразовательном формате.

В редких школах действуют системы поддержки, работают логопеды, психологи, которые могут помочь ребенку адаптироваться, зато есть огромное количество детей, которые в середине первого, второго, третьего класса выдавливаются из обычных школ, потому что не могут там учиться, им трудно. Это означает, что вовремя не позвали логопеда, психолога, не сходили к нейропсихологу, не пролечились.

– Минимальная мозговая дисфункция – это психофизиологические нарушения, но есть и еще одна социально-педагогическая проблема, которая в большей степени проявляется в Москве и других больших городах: сегодня есть немало детей, которые не привыкли жить в социуме и не обучены правилам взаимодействия. Они плохо обучаются в формате большого класса, просто потому, что их никогда к этому не готовили.

– То есть они не гуляли во дворе, не ходили в обычный сад, все время были с няней и мамой?

– Да, и все всегда подстраивались под них. Может, у них были прекрасные репетиторы, у них отличные знания и учебные навыки, но они не привыкли работать в формате групп. Обычно в школах, где есть конкурс, таких детей отслеживают и стараются не брать или брать с условиями, а в частных школах таких детей много. И они могут сильно портить работу класса.

– Есть ли новые проблемы, связанные с тем, что дети много времени проводят с планшетами, телефонами и телевизорами?

– Да, есть еще один тип проблемы – довольно новый и мало исследованный в русскоязычном пространстве, но вот уже несколько лет в школу приходят поколения, которые больше привыкли смотреть, чем слушать. Это дети, которые основные истории услышали не из прочитанных родителями книг и не от родных, а посмотрели, и для них визуальная форма подачи информации стала основной. Это гораздо более простая форма, и нужно приложить гораздо меньше сил, чтобы что-то усвоить из видео. Эти дети в школе не могут слушать, они две минуты слушают и отключаются, у них плывет внимание. У них нет органических нарушений – они просто не приучены к принятой в школе форме подачи информации.

Это формируется нами, родителями – часто ребенка удобно «выключить», поставив ему мультики, и мы таким образом формируем не слушателя, не деятеля, а зрителя, пассивно потребляющего визуальную информацию.

Чем меньше будет экрана до школы, тем выше вероятность, что с вашим ребенком этого не произойдет.

– Если говорить о самых маленьких, первоклашках, есть ли признаки того, что ребенок слишком рано пошел в школу?

– Если ребенок пошел в школу слишком рано, то через полтора-два месяца, когда должно стать легче, становится, наоборот, сложнее. Эти пациенты ежегодно приходят в октябре-ноябре: ребенку надоела школа, ушла мотивация, сначала он хотел идти в школу и пошел с удовольствием, но выдохся, разочаровался, ему ничего не интересно, появились соматические расстройства, он не реагирует на обращения учителя.

По первоклашкам это очень видно. Они должны научиться к октябрю-ноябрю правильно реагировать на общие формы обращения, когда учитель говорит: «Дети, взяли карандаши».

Дети, которые эмоционально готовы к школе, берут карандаши при общей форме обращения. А если им даже в ноябре говорят: «Все взяли карандаши, и Маша тоже взяла карандаш», значит, такая способность к самостоятельной работе в группе у ребенка еще не созрела. Это признак того, что он пошел в школу рано.

– Если ребенок, наоборот, пересидел лишний год дома или в детском саду, как это будет выглядеть?

– Ему тоже будет скучно, но по-другому: он чувствует себя умнее других. И тут нужно думать, как подобрать ребенку нагрузку, чтобы он мог оставаться в классе. Если тех, кто пошел в школу рано, можно забрать и вернуть через год, чтобы была пауза, то этим детям надо подбирать в формате класса индивидуальные задания, чтобы им было интересно, и совсем не каждый учитель готов этим заниматься.

– Есть ли признаки того, что ребенку в начальной школе плохо?

– Конечно. Обычно ребенку сложно в период адаптации, в первые полтора-два месяца, когда он или только пришел в первый класс, или пошел в новый класс, в новую школу, сменил коллектив, учителя. По идее, дальше должно становиться легче.

– Чего у ребенка не должно быть при нормальном учебном процессе?

– Невроза, тотальной подавленности, апатии. Есть ряд невротических признаков, которых быть не должно: грызение ногтей, выдирание волос, сгрызание одежды, появление нарушений речи, запинок, заиканий, болей по утрам в животе, головных болей, тошноты, которые бывают только по утрам и проходят, если ребенка оставляют дома, и так далее.

После 6-7 недель адаптации не должно быть говорения во сне, не должен меняться характер сна. Мы говорим о младших школьниках, потому что в подростковом возрасте гораздо сложнее определить, где причина – школа, а где – какие-то их личные переживания.